Травести
Шрифт:
Некоторых из гостей Самозванова знала лично, с некоторыми была знакома вскользь, а кого-то видела впервые. Так, например, посетить дочь сегодня прибыл подполковник князь Иван Петрович Оболенский с женой княгиней Марией Александровной. Немногим в стороне, крепко обняв дочь, стоял майор, князь Андрей Данилович Друцкий. А чуть поодаль гордо взирал на свое чадо титулованный советник Иван Алексеевич Барыков, мужчина изредка кивал и удивленно вскидывал густые брови, иногда на его лице пробегала легкая улыбка, еле заметная за ворохом светлых усов. Кого-то он сильно напоминает, думала
Свидание продолжилось всего два часа, что казалось ничтожно малым, ведь виделись родные довольно редко. Девушки помладше заходились слезами, те, кто постарше стойко сдерживали эмоции, удосуживаясь удовлетворительного кивка от правительницы.
К вечеру девушки разошлись по спальням, откуда слышался смех и восторженный шепот. Самозванова устало брела по лестнице, к концу дня хромота проявлялась сильнее, отчего женщина периодически останавливалась, потирая лодыжки. Целый день она не спускала глаз со своих подопечных. Ей показалось странным, что г-жа Платьина на протяжении всего дня так и не вышла из своей комнаты. Мимо прошла Бахметьева, девушка поприветствовала Марию Петровну, присев в книксене, и поспешила вниз по лестнице.
– Г-жа Бахметьева, – окликнула её классная дама, – А куда вы направляетесь в столь поздний час?
– Мне нужно передать в молельню письмо от моего батюшки. – Чуть покраснев, сказала девушка, спрятав глаза под ворохом густых ресниц.
– Будьте осторожны, там сыро. – Предупредила женщина. – И вы не знаете, где сейчас может находиться г-жа Барыкова? Я не видела её с самого обеда.
– Она направилась к Авдотье Ивановне.
Девушка ещё раз слегка поклонилась и ушла.
Занося ногу на очередную ступень, Мария Петровна неожиданно вспомнила, кого напоминал ей Барыков. Она подхватила подол и с небывалой для неё резвостью помчалась к Платьиной.
– Авдотья Ивановна! – Стучала она в дверь её комнаты, так что казалось, что та вот-вот сорвётся с петель.
Через минуту в открывшемся проеме комнаты стояла удивленная Авдотья Ивановна.
– В чем дело?
– Сейчас же говорите где Аграфена Ивановна!
– Здесь! – Послышался растерянный голос девушки из глубины комнаты.
– Прошу, проходите. – Сказала Платьина и отступила в сторону, пропуская ринувшуюся было в бой Самозванову. – Вы, верно, чем-то встревожены?
– Я беспокоилась за г-жу Барыкову. – Призналась Самозванова, придирчиво рассматривая сидящую на лавке девушку. Та, надо сказать, хоть и выглядела растерянной, была вполне здорова.
– В своем ли вы уме г-жа Самозванова!? – Возмутилась Платьина. – С чего это ей грозила опасность в моей комнате?
– Когда я клала папки в ящик вашего стола, то увидела там карточку с изображением мужчины. И только сегодня я поняла кто это! Я подозреваю, что у вас есть тайная связь с Иваном Алексеевичем Барыковым, отцом девушек! Поэтому вы так строги с Аграфеной и даже отравили Анну, подбросив ей коробку отравленных конфет с вот этой запиской!
Самозванова вытащила из кармана изрядно помятый кусочек бумаги, на котором не ровным подчерком было написано «Анне Ивановне Б.», и протянула его девушке.
–
– Нет-нет! – Мотала головой Барыкова, зажав рот.
– Этого не могло и быть! – Сказала Платьина и, бросив извиняющийся взгляд на Аграфену, добавила совсем уж тихо, – Иван Алексеевич мой отец.
– Что?!
– Да, да! – Вскочила со своего места Аграфена и, вытащив из кармана передника распечатанное письмо, протянула его Самозвановой. – Вот! Можете убедиться. Я пришла передать письмо от отца Авдотье Ивановне. Вы не подумайте, она очень хорошая и ни как не желает нам с сестрой зла. И мы её полюбили всем сердцем.
Все верно, думала Мария Петровна, ни эти письма, ни фотокарточка, ни явное внешнее сходство девушек не оставляли сомнений в том, что Платьина не законная дочь Барыкова.
– Но это не меняет дела! – Возразила Самозванова, от волнения голос её казался ещё грубее, а черты мужественнее.
– Напротив! Я бы никогда не сделала ничего плохого ни Анне, ни Аграфене. – Сказала Авдотья Ивановна. – Строга я сними лишь потому, что забочусь!
Самозванова недоверчиво оглядела комнату и не найдя более ни каких доводов в защиту своих утверждений, прихрамывая, дошла до лавки и села.
Все совсем запуталось, думала она. Теперь совсем ничего не понятно. А ведь все так хорошо складывалось: Платьина отлично подходила на роль разгневанной и обделенной женщины, и мотив и возможность у неё были. Однако что-то явно не сходилось, и ответ лежал где-то на поверхности, совсем рядом.
Женщина нервно встала и подошла к окну, вглядываясь в ночные тени, может быть, они знают ответ. Глаз уловил легкое движение вдоль забора, возможно ветер играет листвой, думала Мария Петровна.
– Здесь видимо какая-то ошибка… – Вдруг сказала Платьина.
– В чем дело? – Повернулась от окна Самозванова.
– Да вот же…
Платьина прошла к одному из шкафчиков, достала тоненькую тетрадь и раскрыла её на первой странице, рядом положила листок, что дала Самозванова.
– Вот! – Указала она на надпись на корочке тетради. – Обе девушки подписываются полным именем и фамилией, так как инициалы у них абсолютно одинаковые. Все ученицы и учителя об этом знают. Даже когда что-то им присылают, подписывают именно так.
Кровь отхлынула от лица Самозвановой и сжалась холодным комом где-то внутри. Как? Как такое могло случиться? Мысли лихорадочно метались в голове. Кто-то допустил ошибку, и намерено ли?
Она схватила тетрадь и стала ходить с ней по комнате, что-то бормоча себе под нос.
– Значит кто-то прислал ей коробку… И судя по записки это не учительницы и не ученицы…. Выходит это сделал кто-то знающий как девушку зовут, вот только...
– Как-то нам прислали пакет, с подпиской «Анне Ивановне». Пришлось отдать его классной даме, так как мы не знали, кому он предназначался. Моей Анне или Бахметьевой… – Добавила между делом Аграфена, наматывая на палец прядь выбившихся из косы волос. – Правда классная дама после сразу же слегла и мы так и не успели спросить, что там было.