Травля (Погоня)
Шрифт:
Теперь настала очередь действовать. Я остался совсем один, без оружия, предоставленный самому себе, в большой тюрьме. Впрочем, оно к лучшему, так как если бы оно у меня было, я бы непременно им воспользовался…
Я открыл дверь комнаты и вышел в коридор, выкрашенный в белый цвет. Под потолком горел голубой ночник… Я пошел по унылому коридору. На другом конце новая дверь. Она ответила на мой призыв и без труда распахнулась.
Вот я на площадке, слева лифт, справа лестница. Я выбрал последнее: так будет меньше шума и нет риска застрять между этажами.
Я опускаюсь… Санчасть тюрьмы расположена на втором этаже. Внизу белый холл, справа и слева
Два небольших поворота, нажим и вот я на вымощенном дворе, окруженном высокой стеной с ощетинившейся остроконечной решеткой. Чтобы преодолеть такую высоту, надо быть вертолетом… Я обошел двор кругом. Еще одна дверь… Эта из железа и снабжена решеткой, прутья которой толщиной с мою ляжку. Тут, в Берне они не мелочатся.
Я пробую другие ключи, но безрезультатно, ни один не входит в щеколду. Ругаюсь на чем свет стоит… Что делать?… Привыкнув к темноте, я заметил справа от двери звонок и предположил, что он предупреждает служителя, который ее открывает. Необходимо одолеть и ее. Легко и непринужденно я два раза нажал на звонок, как-будто кто-то «свой». На мгновение возникла тишина, а затем появилось какое-то электрическое содрогание, и дверь открылась сама собой. Я не мог опомниться от счастья. Похоже, что гениальная идея позвонить слегка два раза дала результат. Страж, наверное, спросонья ограничился простым нажатием на пусковую кнопку. Как только я прошел, дверь сама закрылась.
Вот я под сводами вестибюля, в конце светящееся окошечко… Я заколебался… Но не время мешкать… Направляюсь к окошечку, стараясь оставаться в тени.
Вытянувшись, я заглянул в чистое, выложенное белыми плитками помещение охраны, где, положив ноги на стул, в плетеном кресле сидел страж. Журналы, валявшиеся рядом, означали, что парень задремал.
Я испустил легкий радостный крик, что является доказательством чистой совести. Вместо ответа был зевок. Я же продолжил свой путь и добрался до монументальной двери, которую узнал: это была дверь тюрьмы. Рядом, как и в вестибюле, располагался еще один пост охраны, в помещении которого четыре стражника играли в карты.
Я глубоко пожалел, что не имею в своем распоряжении пистолета, чтобы навести страх на этих господ и заставить их открыть дверь, подкрепив это соответствующими аргументами. Положение сильно осложнилось. Если я войду в помещении охраны, они либо будут в меня стрелять, либо схватят. Во всяком случае, поднимется тревога, и со мной будет покончено. Я не смогу одолеть четырех вооруженных мужчин! Такого не бывает даже в приключениях Тэнтэна!
Я готов был проглотить галстук, если бы он у меня был. Что делать? Я находился в полном замешательстве, когда в ночной тишине 12 послышались громкие шаги. Я притаился в углублении, расположенном между входной дверью и охраной.
12
Ясно, что подобному образу не хватает выразительности. Однако романист должен иногда приносить жертву традициям. Эта традиция требует, чтоб тишина была ночной, собрат выдающийся, экономист видный и бельгийцы — маленькая доблестная нация.
Вновь прибывший обладал массивным телосложением, на голове его была кротовая шапка с загнутыми краями и,
В это время другой стражник, держа в руке громадный ключ, подошел к входной двери и открыл ее… Я вздрогнул от радости. Страж открыл створку против моего укрытия таким выгодным для меня манером, что я оказался скрытым за ней. Субъект в пальто двинулся к выходу. Как только он переступил порог, я ринулся вперед, оттолкнул его и выскочил из двери. Я услышал, как человек вскрикнул… Затем послышались другие крики, но я был уже далеко… Я выскочил на хорошо освещенный бульвар. Кругом никого. Я взял ноги в руки и припустил так, что Жази зарыдал бы от бессилия, если бы попробовал меня догнать.
Я выбирал самые темные улицы… Я поворачивал направо, налево, как любой сбежавший человек… Я старался запутать свои следы. Если за мной пойдут с ищейками, в чем я сильно сомневался, я хотел, по крайней мере, наделать им хлопот.
Неожиданно я оказался на углу главной улицы города. Несколько редких полуночников спешили по домам. На какое-то время я спрятался в тень, чтобы перевести дух. В желудке у меня полыхал огонь, а трепещущее сердце было твердым, как камень. Оно мне причиняло ужасную боль… Наконец все успокоилось.
Я пересек пустынный перекресток… Я прекрасно ориентировался. Совсем рядом находятся аркады, затем улица с разноцветными фонтанами. Я скользнул во мрак аркад… Что делать? На улице я заметил стоящие машины. Эти автомобили проводили ночь на свежем воздухе. Мне надо украсть один из них: он послужит мне временным убежищем на ночь и даст возможность передвигаться, не привлекая внимания к себе.
Я выдвинул свой перископ и оглянулся: никого. Я выбрал «Ситроен» потому, что когда есть выбор, то лучше взять машину, которую знаешь. Дверца была закрыта на замок, но я не обиделся на это. Не успел заика сосчитать до трех, как жалкий замок сказал мне: «Входите, будьте, как дома».
Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства… Конфетка! Мотор ровно заработал, его привычный шум подбодрил меня. Я выпутался из большой передряги… Теперь надо предупредить Матиаса… Я поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа в халате, который прогуливал пса.
Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс как яйцо. Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:
— Тессинштрассе, пожалуйста?
Он подошел. Песик воспользовался этим и оросил дверцу. Хозяин стал ругать его. Я заверил, что в этом нет ничего плохого! Еще бы, с чего бы сердиться на то, что собаки Берна писают на эту машину! С таким же успехом могли привести слонов из зоопарка (если таковой существует), что мне так же безразлично, как и цвет белой лошади Генриха IV.
Добряк весьма благожелательно дал мне подробные объяснения. Я его поблагодарил и, следуя его уточнениям, самое большое через десять минут звонил у дверей пансиона Виеслер.
Это старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.
Я заколотил в калитку, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное — предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он смылся как можно быстрее этой же ночью, если он еще жив, в чем я не уверен.