Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79)

Джиллиан

Господи, как хорошо, что здесь, в вишнёвых зарослях, темновато - и не видно, как я вспыхнула от этого странного... поцелуя. Я выпрямилась, жёстко взяла себя в руки и, обернувшись к негромко беседующим парням, попросила:

– Андрей, набери немного вишен. Только осторожно: ветки до сих пор в дожде.

Не удержалась, взглянула на Сергея.

Как будто ничего и не произошло. Сидит в кресле, смотрит вперёд. Спокойный. Даже так - невозмутимый, словно и не было ничего... Впрочем, а что было-то?

Вспомнилось вдруг, как однажды, совершенно случайно,

встретила одноклассника. Не виделись сто лет! Он так обрадовался... Я только приготовилась протянуть ему руку - поздороваться, как он обнял меня и поцеловал в щёку. Я была ошарашена и смущена, а он, как ни в чём не бывало, заговорил о прошлом и об общих знакомых. Потом-то я поняла, что одноклассник живёт в таком мире, где поцелуи при встрече и прощаниях - часть ритуала или этикета.

Всего лишь случайность - то, что губы Сергея скользнули по моей щеке. Он, наверное, и сам не ожидал, что так получится...

Меня спасли от дурацких мыслей Стах и Регги. Кот промчался мимо кресла, воинственно задрав хвост. Собачина - радостно лая, за ним. Вот уж кто наслаждался прогулкой на всю катушку... А-а-а!! Гори всё синим пламенем! Я взвизгнула и помчалась за ними! Чем стоять и думать-психовать, лучше пробежаться хорошенько разок! И пусть только Сергей придумает и посетует, что я его бросила - несчастного инвалида!

Вылетела из кустов вишни, радуясь новым кроссовкам, забыла про дождь - ноги проехались по мокрой траве. Не удержалась - ахнув, потеряла равновесие - шлёпнулась в мокреть травяную. Услышала (или показалось - услышала?) за спиной вскрик. Только села, только руками упёрлась в землю, как под одной рукой пролезла простодушно-любопытная кошачья морда: "Чего сидим?" А с другой стороны нависла собачья морда и радостно задышала в лицо, высунув язык: "Ой, сидим, сидим!"

Ну - всё. Я - хохотала так, что остановиться не могла долго и упорно. Я гладила Стаха и трепала по холке Регги, обнимаясь с нею, - и плакала от смеха... Возможно, сказалось напряжение недавних минут, которое так легко сбросилось из-за падения. А нахохотавшись, упала спиной на упругие травы, руки под голову - и впрямь гори всё синим пламенем!.. Когда я ещё на законных основаниях поваляюсь на траве и полюбуюсь синим-синим небом с белейшими пушистиками-облаками? Стах тут же забрался ко мне на живот, а Регги осторожно прилегла рядом... Господи, как хорошо-то... Запахи какие обалденные... Глаза закрыла. Только влажно... Ну и ладно. Уж чайную ложечку дёгтя в бочке с мёдом пережить можно.

Шелест подминаемых трав под колёсами. Подъехал с солнечной стороны, накрыл тенью. Помолчал-посидел и спросил:

– Тебе не холодно?

– Нет. Мне хорошо.

– А чего носом шмыгаешь?

– От счастья.
– И снова засмеялась.

Затихла, только услышав, как заскрипело кресло. Открыла глаза. Сергей съезжал, двигался с сиденья на край, мрачный и сосредоточенный, как будто собирался встать.

– Ты чего делаешь?

– Я тоже хочу шмыгать носом от счастья! Сейчас как лягу рядом - и начну!

– Ты!.. Не хулигань только!

Придерживая кота, вцепившегося

в футболку при первом моём движении встать, я села и почти сразу встала, машинально погладив Регги, умилённо мотавшую хвостом.

– Ну вот, я уже несчастная и носом пошмыгать не могу.

Но он следил за моей рукой, продолжавшей гладить собаку.

– Вот... Всем всё - мне ничего, - проворчал он то ли шутливо, то ли с тоской.

Я с таким выразительным сомнением посмотрела на ладонь, которой только гладила Регги, что теперь рассмеялся он.

– В чём дело?

– Ну-у... Я могу, конечно, погладить тебя по голове... Только вот руки у меня уже грязные. Или тебя это не смущает?

И я потянулась к его голове. Ожидаемая реакция - машинально откачнулся. С очень недовольным выражением лица. Зато с сиденья сползать перестал.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут, в следующий же миг, порывом ветра мокрую ткань футболки прижало к спине - и меня передёрнуло от влажного холодка.

– Вадим!
– повелительно сказал он, ничуть, кажется, не сомневаясь, что искомый прямо за спиной. А кто бы сомневался?..

– Слушаю тебя, Сергей.

– Быстро в дом, пусть Оля переоденется.

Он забыл добавить: десять минут на всё про всё. Фи, подумаешь, настроение сменилось. Раскомандовался тут... У меня тут же и своё настроение упало. Чего разозлился? Всё же нормально только что было!

– Ладно, сбегаем, - сказала я Вадиму - и мы побежали.

– Это вместо утренней пробежки?
– улыбаясь, спросил он уже на крыльце, открывая мне дверь. И сморщился. В холле - дыму-то...

– Шурик, тебя хозяин предупреждал?
– жёстко спросил он развалившегося на одном из диванов Объевшегося белены.
– Иди на улицу или кури в своей комнате.

– Когда ещё Серый вернётся, - лениво отозвался Шурик и закинул ноги на валик дивана, - всё уже выветрится.

Вадим кивнул мне, и я побежала в свою комнату. Хорошо ещё, полотенце с утреннего душа сюда притащила. Благо, что влажное - вытерлась и быстро же - а что: юбка, новая блузка под футболку, с большими карманами, - переоделась. Выскочила из комнаты, демонстративно грохнула ею и так же демонстративно щёлкнула замком.

Больше не обращая внимания на этого слизняка, помчались назад, к вишням. Прибежали, а тут - трагедия: крайне удивлённый и даже обиженный Андрей стоит перед креслом с обозлённым Сергеем. На асфальтовой же дорожке, под колёсами кресла, рассыпана вишня. Кое-где уже давленная теми же колёсами.

– Что случилось?
– сухо спросил Вадим.

Как будто не понимает. Андрей протянул ягоды Сергею, а тот, небось, по ладони ударил. И что? Психанул из-за чего-то?.. Как разрулить-то теперь положение? На себя, что ли, стрелки перевести, как говорят у нас в районе?

Присела на корточки, покатала измазанные в грязи шарики по дорожке, вздохнула:

– Поела, называется. И что теперь - опять самой лезть в эту мокреть?
– Обернулась к хмурому Сергею.
– Жалко, да? Сам не хочешь - мне бы, что ли, оставил...