Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79)
Шрифт:
– Я замёрз и хочу есть!
Ишь... Мы тут за него с его мамой переживаем, а он - раскомандовался!
Ну, что делать? Побежали наверх, где Андрей сразу был мимолётно поцелован и изруган, за то что раньше не звонил, а мне милостиво кивнули, когда Сергей представил меня. Правда, представил он меня просто - по имени, не называя причины, по которой я здесь. Но, впрочем, через минуту Марина Львовна увидела, почему я здесь... Всё внимание, конечно, оказывалось Сергею. Но ведь это так понятно...
Ёжась от неприятного ощущения, что лучше бы не высовываться, я быстро стала обрабатывать ноги Сергея, который разговаривал с матерью так, будто пойманный грабитель отвечает на вопросы следователя: неохотно и, по возможности, кратко. Зато
В основном про аварию. Допытываясь, каким образом произошла авария, Марина Львовна (и я заодно) узнала, что прошлой осенью на повороте в дачный посёлок кто-то явно перед приездом Сергея щедро вывалил на дорогу целую полосу песка. Сергею повезло, что в доме был Андрей, который немедленно примчался по звонку с мобильного. После аварии мать с сыном нормально общались до лета. Сергей хромал, но шутил, что до свадьбы заживёт. А как в начале лета пошли язвы открываться, засел в своём доме. Марина Львовна работала и не могла выкроить время на приезд к нему. Поругивала, что сын не приезжает навестить родителей, но поскольку и сама была занята, то не слишком настаивала на встречах. Хотя и жила на другом конце города. Думала приехать на день рождения... И никак не ожидала, что Сергей окажется в таком состоянии... Я вздохнула. А если б он согласился на операцию?
Узнав, что в доме находятся Лина и Александр, Марина Львовна пришла в громаднейшее изумление, но сказала только одно слово, и я с улыбкой опустила глаза:
– Зачем?!
Сергей скривился, как будто и сам жалел...
Открывая банку со снадобьем при Марине Львовне, я прикусила губу, в ожидании фраз об отвращении, которое она испытывает. Но женщина только чуть поморщилась и больше ничем не показала, что запах отвратителен. Нормальная реакция нормального человека. Сидела она близко с креслом, поставив рядом стул и держа сына за руку. И мне становилось тепло, когда я думала, что эта сильная женщина немного развеяла опасение Сергея, проскользнувшее в их беседе, что она будет слишком сильно переживать. Может, она и переживала, но сделала всё, чтобы сын из-за неё не тревожился.
На меня Марина Львовна (кстати, Андрей звал её по имени) не обращала внимания, чему я очень обрадовалась и уже спокойней занималась своим делом.
Удрать после перевязки я сумела незаметно, правда, на пороге задержалась, краем уха услышав замечание матери, что ей не нравится, как выкрашен угол дома с другой стороны, куда я до сих пор ещё не ходила. Сергей втихомолку переглянулся с Андреем, но ответил спокойно:
– Там проводка загорелась. Огонь прошёлся по стене.
– Что ж вы какие неосторожные!
– рассердилась Марина Львовна.
– Это же очень близко к твоим комнатам!
Любопытно, почему мужчины переглянулись? Неужели с пожаром тоже какие-то нелады, и проводка на самом деле здесь ни при чём? Почему-то вспомнилось, как Андрей поздно вечером проверяет окна, все ли закрыты. Значит, он не только окна проверяет?..
Стол в апартаментах накрывал Андрей. Поскольку Сергей был тут же, то Марина Львовна, не прерывая разговора, помогла расставить блюда.
А я на кухне мыла кастрюли, чтобы пришедший сверху Андрей мог сразу поесть. Хотя... Я остановилась, смывая с рук пену: он же крестник гостьи - наверное, будет завтракать наверху? И фыркнула: верхний этаж становится местом обитания высшего общества. И - захихикала про себя. Ах-ах-ах, меня тоже иногда допускают в светское общество! Ах-ах-ах, как я "гордюся" этим!
– Привет!
– улыбнулся мне заглянувший на кухню Вадим.
– Там не Марина Львовна приехала? Вроде её машина у крыльца.
– Она, - я тоже улыбнулась ему.
– Ты её знаешь?
– И подозрительно покосилась: ну, если и этот скажет, что он её крестник!
– Знаю, любит порядок в доме наводить, - туманно отозвался Вадим.
Завтракали мы втроём - на кухне же. Андрей сказал,
– но пришла к выводу, что всех подводных течений мне не знать. И успокоилась на этом, эгоистически возрадовавшись, что не только мы с Вадимом будем сидеть здесь, на кухне... Некоторую неловкость на этом завтраке сгладили мужчины, начав поддразнивать меня - настоящая словесная атака пошла, только успевала от них отбиваться. Под конец разошлись так, что уже на каждое слово реагировали заразительным смехом.
Мы даже не заметили, как открылась дверь.
– Как весело тут у вас, - чуточку обиженно сказала Марина Львовна, - а там, наверху, как на похоронах сидят. Почему вы к нам не присоединились?
Интересный вопрос. И любопытно, как на него ответят мужчины? Я-то тут сбоку припёка. И - съёжилась потихоньку, чтобы не слишком на меня внимания обращали.
Вместо ответа Вадим встал навстречу женщине. Она обняла его.
– Как твоя Алёна? Давно её не видела.
– Всё нормально, Марина. Она здесь, на даче.
– Пусть придёт меня навестить, - велела она, но очень доброжелательно. И оглядела стол ещё раз.
– Ладно уж, не буду мешать вам. Посидела бы с вами, да не хочется Сергея оставлять с этими. И что за манеру взяли отдельно есть?
– И, улыбнувшись мне - или моему "браслету"?
– вышла.
После завтрака я пообещала Вадиму никуда не ходить. Он сказал, что выспится и у нас как раз будет время побегать перед обедом, если я захочу.
Выглянув в окно, я призадумалась: Сергей как обычно направился на прогулку, и с обеих сторон от кресла его сопровождали Марина Львовна и Лина. Со странным чувством я отметила, что ни одна не взялась за спинку его кресла. А ещё немного удивило, что, поколебавшись у крыльца, Сергей направил кресло не к вишням, а в другую сторону, к клумбам. Причём перед тем искоса глянул в сторону моего окна. Я еле отшатнулась за шторку, чтобы не заметил... Нет, там, конечно, дорожка тоже хорошая, но ведь ягод нет. Усмехнувшись, я вспомнила, как мужчины среагировали на грязную вишню, которую я потащила в рот. Кажется, дамы (теперь я называла их только так) предпочитали не рвать ягоды с кустов, а вкушать их мытыми со стола.
Оторвавшись от окна, я села на кровать, шлёпнула рядом стопку журналов и принялась искать узор новый для первого личного болеро. Начатый мне что-то разонравился, и я распустила связанное.
Толчками открылась дверь. Вошёл Стах, вопросительно мыркнул и прыгнул ко мне. Минут через пять мы дрыхли: я - прислонившись к поставленной стоймя подушке, кот - у меня на руке.
Проснувшись, я долго не могла понять, сплю ли ещё - проснулась ли. Помог Стах. Именно он на моё движение поднял голову с насторожёнными ушами и тоже уставился на белого волка, лежащего у двери. С минуту я смотрела на зверя вопросительно. Но он никуда не бежал, никуда не звал меня. И глаза, небольшие, изредка с пробегающим зеленым сиянием, смотрели спокойно. Передние лапы, сколько я ни всматривалась, оказались свободными - цепи на них не было, и, кажется, здоровыми. Что ж, если он сидит спокойно - значит, и мне можно не беспокоиться?
Я села на кровати так, чтобы было удобно вязать. Стах не возражал. Разлёгся на боку - так, чтобы мы с волком оказались в зоне его присмотра.
И я начала вязать и думать.
Волк. Может, это дух места? Ну, как тот, невидимый дух дерева из моего прошлого? Который погладил меня по щеке, когда я это дерево пожалела? Волк, наверное, хочет, чтобы Сергей здесь жил. А может... А вдруг волк - отражение состояния Сергея? Я внимательно пригляделась к нему. Похоже, что так. Впервые мы со зверем встретились, когда с ногами у Сергея стало совсем плохо. И волк тогда был в жутком состоянии - капкан, раны. А сегодняшней ночью - как он кинулся на второй этаж, зовя меня к Сергею! Если мои рассуждения истинны, то Сергей и впрямь пошёл на поправку.