Шрифт:
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой обязательно что-нибудь происходит
У меня сегодня непутевый день: то и дело присаживаюсь к столу, а не придумаю ни слова. Вот уж и вечер, а толку никакого. Хорош писатель, нечего сказать!
И все оттого, что я никогда не сочиняю небылиц, а привык рассказывать лишь о том, что видел сам либо услышал от людей, заслуживающих доверия.
Закуриваю от огорчения и пускаю по столу густую завесу табачного дыма. Вдруг кто-то как зачихает, как закашляет, и
Тут я его, голубчика, и накрыл ладошкой.
— А, — говорю, — попался! Будешь знать, как подслушивать да подсматривать!..
Таракан долго вздрагивал от кашля, наконец пришел в себя немного и сипло проговорил:
— Я вовсе не собирался шпионить… кхе-кхе!.. У меня к вам серьезное дело, Петроний Гай. А вы… Признаюсь, такого приема я не ожидал… кхе-кхе! Что за причуда — курение? Если вам это нравится, оставляйте дым в себе и не отравляйте окружающих…
— А кто ты такой, что смеешь мне указывать?
— Меня зовут Блаттелла, — представился таракан. — Я заведую Справочным бюро Восемью Восемь.
— Это еще что за штука?
— Как?! — удивился таракан. — Вы не знаете? Тут мне стало неудобно, и я, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
— Ну как же!.. За кого вы меня принимаете? Разумеется, я знаю, что такое Семью Семь…
— …Восемью Восемь, — поправил Блаттелла и продолжал окрепшим голосом: — Осмелюсь довести до вашего сведения, что тараканы водятся на Земле более трехсот миллионов лет; нас насчитывается две тысячи пятьсот видов. Мы вездесущи, храбры и настойчивы. Тольк о Дед Мороз побеждает нас!
— Насчет вездесущности это вы верно заметили, — согласился я и слегка отогнул ладонь, чтобы дать собеседнику глотнуть свежего воздуха. — От вас невозможно избавиться.
— Не потому ли, — с горечью возразил Блаттелла, — медики буквально стирают нас в порошок, используя его как целебное средство от водянки? Начиняют пилюли для лечения больных коклюшем и еще — до чего дошло! — изготовляют мазь против бородавок и чиряков… Ужас!!!
— Что поделаешь, — смущенно пробормотал я, — надо же заботиться о больных людях.
— Но не за счет тараканов! — возмущенно воскликнул Блаттелла. — Наше счастье, что мы почти неуловимы — иначе всех нас растащили бы по аптекам.
— У вас, милейший Блаттелла, кажется, имеется ко мне просьба? — напомнил я, не желая продолжать неприятный разговор.
— Видите ли, — после небольшого раздумья решился Блаттелла, — я написал статью о возможности использования тараканов при отборе кандидатов в детские спортивные школы…
— Забавно!
— Ничуть. Ведь на этих экзаменах особое значение придается ловкости и сноровке детей, не так ли?
— Несомненно.
— А я утверждаю: если испытуемый сумеет за неделю поймать трех тараканов (разумеется, не причинив
— Гм…
— Но я впервые взялся за перо и потому не обольщаюсь… Прошу вас внести в мою статью возможные стилистические поправки, не вторгаясь, однако, в научную суть моих рассуждений…
— Понятно, — кивнул я. — К тому же я знаком с главным редактором одного журнала и смогу замолвить за вас словечко.
— Ни в коем случае! — обиделся Блаттелла. — Я прошу лишь небольшой творческой помощи. В конце концов, я смогу пригрозить редактору, что, если он не опубликует мою статью, тараканы не дадут ему житья.
— Хитрец! — восхитился я. — Вот бы и мне такой убедительный довод!.. Но, Блаттелла…
— Слушаю вас.
— И у меня есть просьба.
— Ко мне?!
— Да. Услуга за услугу… Я, знаете ли, тоже пописываю. Но, не в пример вам, далек от науки.
— Это чувствуется, — подтвердил Блаттелла, — иначе вы не курили бы.
— Мне больше нравятся сказки…
— Когда вы пишете, — прервал Блаттелла, — я иногда нахожусь неподалеку и невольно читаю…
— Даже так! Что же вы скажете о моих произведениях?
— Я не критик, — замялся Блаттелла. — И все же одно несомненно: вы мало знаете нашу жизнь, а отсутствие тараканьей темы обедняет творчество любого писателя!
— Понимаю вас. Но если другие наполняют сказки вымыслами, то я пишу только о том, что знаю. Жизнь тараканов для меня — тайна.
— Заметил и оценил, — одобрительно произнес Блаттелла. — Более того, вы еще и лишены чувства юмора. Вот почему я доверяю вам свою серьезную статью. Так какая у вас ко мне просьба, уважаемый? Не стесняйтесь.
— Да вот, Блаттелла, сегодня у меня непутевый день: как видите, бумага — все еще словно январский снег… Раньше я не выносил одного вида чистой страницы и немедленно заполнял ее строками. А теперь в голову не приходит ничего интересного, будто она на за мке! Так не разрешите ли, Блаттелла, описать наше знакомство? Так сказать, для начала, как первое зернышко. А потом — глядишь — и урожай соберем!
— Пишите, — махнул лапкой Блаттелла. — Как это вы остроумно сказали? «Услуга за услугу»? Надо запомнить.
— Большое спасибо, дружище!
— Пожалуйста. Если угодно, я могу предложить вам целый мешок «зерна»…
— Не говорите загадками, Блаттелла!
— Готовы ли вы следовать за мной? Сейчас.
— Гм… Моя норма — две страницы в день, а сегодня еще ни строки, Блаттелла. Да ваша статья на очереди… Надо же ее выправить. Тому, кто не умеет закончить одна дело, не стоит браться за второе… Не так ли?
— Ах, да, статья… Ну, тогда вот что: когда выкроите свободное время, произнесите: «Инутама, инутама, акчолё!» — и мы встретимся… в одном волшебном месте. Идет?