Требуется Квазимодо
Шрифт:
Но сейчас, когда полтора десятка ходячих скелетов один за другим протиснулись в узкий вход землянки, Кирилл мгновенно ощутил, что острие всеобщей ненависти направлено на него.
И что это – главная его проблема в данную минуту. Потому что его путь к освобождению Ланы может закончиться, так толком и не начавшись.
Закончиться вот здесь, в этой душной вонючей норе, по воле стаи злобных крыс.
Именно крыс, ничего человеческого в этих людях не осталось. Если и было что-то до момента их попадания в этот ад, то непосильный труд, голод и холод вытравили из их душ все хорошее без следа.
Они знали, что все равно сдохнут здесь,
И они уже смирились со своей участью, каждый сосредоточил свои силы на одном – протянуть как можно дольше. А там – чем черт не шутит?
Но выходка этого убогого калеки, посмевшего уйти из цеха и отправиться смотреть телевизор, да к тому же обеспечившего себе максимальный комфорт с помощью сухой одежды, в то время как все остальные вынуждены заживо гнить в сыром тряпье, почему-то показалась остальным рабам верхом наглости, да что там – просто предательством!
Предательство кого или чего именно – неважно. Но изменника следовало наказать.
А главное – ощутить уже забытое чувство власти над кем-то.
Волна лютой ненависти нарастала, она уже нависла над Кириллом, словно смертельное цунами, готовясь раздавить его, размазать, уничтожить.
Да, эти пятнадцать человек были изможденными доходягами, но их было ПЯТНАДЦАТЬ! А он – один. И не просто изможденный доходяга, а еще и калека.
Самая подходящая жертва для стаи крыс. Почти как ребенок.
Кирилл отполз от края нар к стене и лихорадочно осмотрелся в поисках хоть какого-то оружия. Но намерения эти лишь смущенно «пожали плечами» – откуда тут оружие, батенька, окститесь! Ежели только вонючие сапоги покойника использовать – для газовой атаки, так, во-первых, они под нарами, куда вы же сами их брезгливо и затолкали, а во-вторых, сие оружие сработало бы на гламурной тусовке, скажем, но никак не среди группы таких же провонявших и завшивевших джентльменов.
Что? Столовые ложки иногда затачивают о камни «до степени» остроты ножа? Так ведь местные секьюрити, все поголовно прошедшие кадетские училища лагерей, в курсе подобных хитростей, и после каждого приема изысканной пищи, сотворенной руками и вдохновенным мастерством местного кулинара, месье Сливы, каждый из рабов должен был сдать свои ложку и миску повару лично.
Без вариантов, в общем.
– Че озираешься, Немтырь? – злорадно оскалился подошедший почти вплотную к нарам коренастый тип, наименее изможденный из всех. Возможно, из тех, кто отбирает пайку у самых слабых. – Никак, оружие ищешь?
– Ага, пистолет! – хохотнул другой.
Наверное, их всех как-то звали. Но Кирилл понятия не имел – кого как. Потому что Немтырь-то не имел такого понятия, его все это не интересовало. Как и все остальное, впрочем, кроме еды.
Хотя какая, собственно, разница, как зовут вот этого коренастого или того, гыгыкающего? Можно подумать, что, услышав обращенную к ним речь типа: «Сергей Петрович, Максим Леонидович, друзья мои, ну как вам не стыдно?! Разве можно так обращаться с несчастным калекой?» – они устыдились бы и со смущенно зардевшими щеками ушли бы на свои нары вышивать извинительный платочек для обиженного ими бедняжки? Котенка с цветочком в лапках и с вензелем вокруг букетика: «Прости!».
– Не, пистолет ему не поможет, – прошипел еще один член крысиной стаи, которая все плотнее концентрировалась
– А нетути у нас «калаша», да, чмо убогое? – глумливо подмигнул Кириллу коренастый. – Так что хватит возиться у стены, ползи сюда. И сымай одежку-то, че глазами сверкаешь? Нам и самим согреться хочется! Ползи-ползи, не тушуйся! Мы тебя не больно убьем!
«Тоже мне, Горбатый нашелся!» – мелькнула у Кирилла совершенно неуместная мысль. Вот только воспоминаний о фильме «Место встречи изменить нельзя» ему сейчас и не хватало! Тут бы какой-нибудь другой фильмец вспомнить, более подходящий к ситуации, где подсказка нужная нашлась бы…
Память его понимающе «закивала» и быстренько спроецировала изображение… Гарри Поттера! Они с Ланой как-то от нечего делать посмотрели один из фильмов о мальчике-волшебнике. Запаслись картонными ведерками с попкорном, кока-колой и, удобно устроившись перед экраном домашнего кинотеатра, на время вернулись в детство.
А и ничего себе фильмец оказался, вполне «смотрибельный». И парнишка этот очкастый ловко управлялся с врагами, расшвыривая их с помощью волшебной палочки… и не только.
Но сейчас-то это воспоминание ему, Кириллу, зачем?! Он ведь не мальчик-волшебник! Нет, в каком-то смысле он, конечно, мальчик (не девочка – это точно), но ведь не волшебник! И не колдун. И не волхв. И даже не экстрасенс. Почти.
Все, что он может, – это чувствовать чужие эмоции. «Слышать» их. И только.
Так что вылепить из его ментальной силы хотя бы жалкое подобие волшебной палочки – не получится это. Надо в темпе искать другой выход.
Причем темп должен быть максимально ускоренным, поскольку стая крыс, похоже, пришла к какому-то общему решению. Кирилл, отвлекшись на поиски выхода из ситуации, на пару мгновений выпал из реальности, и этих секунд группе хищников хватило на то, чтобы придумать способ наказания для калеки.
И, судя по их оживившимся мордам и возбужденно засверкавшим глазкам, крысы придумали какую-то гнусность.
Так, Кирилл, хватит лихорадочно метаться по закоулкам собственной памяти, сосредоточь все силы на происходящем! Тем более что память вновь и вновь «транслировала» врагов, разлетавшихся в стороны от ментальных ударов мальчика-волшебника.
Ментальные удары… Стоп! А если…
– Ты че, теперь еще и оглох? – Кирилл почувствовал, как чья-то цепкая клешня ухватила его за щиколотку и попыталась подтянуть к краю нар. – Вроде раньше ты все слышал, токо говорить не мог. Или ты на радостях в кому впал? Понял, что убивать мы тя не будем, и сомлел от счастья? Дак это ведь зависит теперь от тебя, от твоего старания! И как мы раньше, мужики, не дотумкали, на что именно Немтыря употребить можно! Э, ты че дергаешься?!
– Ага, раньше! – опасливо буркнул кто-то, увидев, что Немтырь, свирепо оскалившись, резким движением стряхнул чужую ладонь со «своей ноги». – Ты помнишь, как он Вовану ухо отгрыз? Тот как раз и захотел Немтыря опетушить, и где теперь Вован? Заражение крови получил и в земле гниет!
– Это потому, что Вован в одиночку к нему полез, – возбужденно пропыхтел коренастый, пытаясь вновь ухватить ожесточенно дрыгавшуюся жертву за ноги. – А если мы всей кучей навалимся, Немтырь ниче нам не сделает. К тому же он, наверное, жить хочет, да, Немтырь? Так что ублажит всех – и с энтузиазмом. А попробует кусаться – сдохнет в муках! Понял, Машенька?