Требуется невеста, или охота на светлую
Шрифт:
А что спрашиваю… Так то банальное женское любопытство.
Ксанор негромко усмехается и задумчиво гладит Литу по щеке. В этом проявлении ласки со стороны Тёмного нет ничего удивительного. Просто у неё такие щёчки: все хотят её трогать, гладить и зацеловывать.
— Её семья была рада перспективе тесно породниться с будущим правителем. А если рада семья, значит, рада и Фелисия.
— Но она ведь тоже хочет этой свадьбы.
Тёмный неопределённо пожимает плечами:
— Фели преданная дочь своих родителей. Если бы ей сказали пойти замуж за меня, она бы безропотно
— Ну а как же её чувства?
— Если они не волнуют саму Фелисию, то почему они должны волновать кого-то другого? — Ксанор усмехается. — Фели считает, что они с Гаранором отличная пара. Правильная. И это её вполне устраивает. Их обоих. Но с моим ублюдком-братом она будет несчастна.
— Ксанор!
Мне снова хочется зажать Лите уши. Она сейчас в таком возрасте, в котором дети как губки впитывают в себя новые слова. Не хватало ещё, чтобы и это… впитала. А то потом как назовёт кого-нибудь ублюдком, того же сонора Хороса. Я тогда со стыда сгорю.
— Извини, — спохватывается Тёмный, а допив газировку, добавляет: — Это я его так любя.
— Оно и видно… — укоризненно качаю головой. — А вообще, мне кажется, они и правда хорошая пара. И, по-моему, отлично ладят.
Хорос вытирает о салфетку пальцы:
— Ладят они отлично, потому что Фели со всем соглашается. Не знаю только, насколько её хватит… Гаранор не умеет идти на уступки и даже не подозревает, что в отношениях случаются или по крайней мере должны случаться компромиссы. Может, если бы он любил, он бы со временем научился слышать не только себя, но и её. Но ему плевать на неё, как и на всех нас. Поэтому я и сказал, что с ним она будет несчастна. Как и со мной, в общем-то, была бы, потому что мне Фелисия не нужна.
Видимо, выражение лица у меня ну очень говорящее — Хорос разводит руками:
— Извини, не хотел развинчивать твои представления о возвышенных отношениях. Ты, наверное, привыкла организовывать свадьбы для по-настоящему влюблённых, а тут один сплошной расчёт и демонстрация нездоровой покорности.
— Всякое бывало, но…
Но у меня нет слов. И чувства, что концентрируются сейчас во мне и от которых на теле встаёт дыбом каждая волосинка, совершенно непонятные. Я не хочу ничего из этого испытывать, а вот испытываю. И продолжаю думать обо всей этой ситуации. В общем, если бы здесь не было Литы, я бы выпила не газировки, а сильры.
Чтобы так сильно не думалось и не испытывалось.
— У тебя здесь крошка, Ленни. — Ксанор касается моего лица, проводит большим пальцем по уголку губ, медленно, не торопясь, а потом отстраняется.
А я отвожу взгляд, поймав что-то такое в его глазах.
Что? Да йорг его знает! Уже успела понять, что думать и анализировать для меня опасно. Уж лучше вообще ничего не замечать.
— Салик? — прерывает повисшую паузу Лита.
Тёмный поднимается с лавки и подхватывает девочку на руки.
— Салик так салик. Тебе какой, мелочь? Большой или маленький?
Лита замирает в руках Тёмного, не то от восторга и перспективы обзавестись сразу несколькими голографическими шарами, не то от смущения. А я быстренько собираю в бумажные пакеты остатки нашего ужина и выбрасываю всё в мусорку.
Малышка устраивается на плечах у Тёмного, и мы идём добывать шарики: большие и маленькие.
ГЛАВА 19
Эления
Следующие несколько дней буквально пролетают, и трудовые будни незаметно сменяются выходными. Я провожу их с Ксанором… и с Литой. Ещё одна вылазка за город, только на этот раз не в парк развлечений, а в горы. В субботу мы обедаем в небольшом ресторанчике на берегу озера, такого голубого, что вода в нём даже сейчас, в разгар осени, кажется кристально чистой. Можно зачерпнуть её рукой и пить в своё удовольствие. Горы, окружающие озеро, образуют своего рода чашу, на дне которой и застыло это зеркало с хрустальной гладью. В нём отражается небо с огромными пушистыми облаками и улыбающаяся мордашка моей малышки, когда она садится на корточки, чтобы подобрать камешек и бросить его в воду.
Я показываю Лите, как я это умею делать, но оказывается, что я это делать как раз-таки не умею. Брошенная мной галька почему-то сразу идёт под воду, в то время как те камешки, что посылает Тёмный, пляшут, весело подпрыгивая, на поверхности озера.
Ночуем мы в небольшой уютной гостинице, снаружи и изнутри отделанной деревом. В одной комнате спим я и Лита, в другой — Тёмный. Если честно, я не могу понять, что происходит, но Ксанор ведёт себя со мной как… как… В общем, не как должен вести себя с феей сердцеед и бабник Ксанор Хорос.
Он внимателен, заботлив и сохраняет дистанцию. Я, понятное дело, тоже ему на шею не вешаюсь, но в то же время не строю из себя Ледяную королеву. Ничто не мешает ему провести эту ночь со мной, но в субботу вечером он желает мне приятного отдыха у двери моего номера, лишь на миг касаясь губами моих губ. Этот поцелуй, мимолётный, нежный и такой лёгкий, едва ощутимый, почему-то напоминает мне о другом. Не лёгком и не нежном и совсем не мимолётном, после которого ещё долго я не находила себе места. Да и сейчас, стоило только вспомнить о старшем Хоросе, как у меня всё тело тут же покрывается мурашками. Не страха, как это ни печально.
Лучше бы я продолжала его бояться.
Воскресное утро чудесно! После завтрака, безумно вкусного и до безобразия плотного, мы поднимаемся ещё выше в горы. Оставив аэрокар на стоянке гриль-бара, идём в лес гулять по его заснеженным тропкам. В Кадрисе дождливо и слякотно, а здесь так и тянет зажмуриться от искорок, что поджигает на снегу солнце. Как же здесь здорово! Для Литы всё настолько необычно, что она то и дело пищит от восторга. И мне тоже хочется, пищать и восторгаться, потому что когда видишь своего ребёнка таким счастливым, сам начинаешь пьянеть от счастья и радости.