Требуется подкаблучник
Шрифт:
На выходе из самолета обнаружила, что у меня разрядился телефон. Отлично! Мало того, что я дура с неподъемным чемоданом, так теперь я еще и без связи. Выйдя из зоны таможенного контроля, стала озираться. Может, Лешка уже здесь? Но как ни крутила головой, не могла заметить его светлую макушку.
– Настя, - Лешка подошел неожиданно.
– Привет.
Я смотрела на него и не могла понять: ну как я раньше не замечала, какой он красивый? Курица слепая!
– Привет, - облизала пересохшие губы.
– Спасибо, что встретил.
–
Я шла за ним и никак не могла придумать, что ему сказать. Все заготовленные в самолете фразы разбежались, как тараканы с кухни, на которой включили свет. Лешка загрузил мой чемодан в багажник машины, открыл передо мной дверь.
– Садись, - сказал, глядя в сторону.
Я села и пристегнулась.
– Как долетела?
– поинтересовался Лешка, выезжая с парковки.
– Нормально.
– Как погода в Москве?
– Осень.
– Ты надолго?
– Я не знаю.
Пауза. Кажется, он не знает, о чем еще можно меня спросить. А я не знаю, как ему сказать, что летела я ужасно, погода отвратительная и все потому, что его нет рядом со мной. И да, я надолго. Очень хочется верить, что навсегда, потому что вот буквально вчера поняла, что люблю его. Вот прямо ЛЮБЛЮ. Жить без него не могу.
– Я поговорить с тобой хотела, - робко сказала я, когда молчание стало давить просто невыносимо.
– Хорошо, - согласился Лешка.
Мы еще какое-то время ехали молча, а потом Лешка сказал:
– Давай остановимся, если хочешь.
– Давай.
Мы остановились где-то по пути в Пафос.
– Это Петра-ту-ромиу, - сказал Лешка.
– Скала Афродиты.
На Кипре я была всего одни раз. Помнится, нужно проплыть вокруг камня три раза против часовой стрелки. Вроде как это сохраняет молодость. Жаль, что не прибавляет мозгов.
Мы устроились на берегу. Я зажала в ладони маленький камушек мне очень нужна помощь Афродиты.
– Леша, - собравшись с духом, начала я, - прости меня!
Лешка даже не повернул голову в мою сторону.
– Я виновата перед тобой, - продолжила я.
– Если бы ты только знал, как я ругаю себя за свою глупость. У меня помрачение рассудка случилось. Я завертелась в каком-то вихре. Каждый раз я говорила себе, что вечером непременно позвоню. И каждый раз меня что-то отвлекало. А потом я остановилась на минутку и поняла, что мне ничего этого не нужно. Мне просто нужен ты.
– Настя, - перебил меня пятый, - зачем ты приехала?
– Я приехала сказать, что не могу без тебя, - выпалила я и замолчала.
Я ждала чего угодно, только не того, что он встанет и пойдет назад, бросив:
– Поехали.
Еще не веря в происходящее, я пошла за Лешкой.
– Тебя куда отвезти?
– спросил Лешка, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.
И до меня наконец-то дошло: я опоздала. Да, Лешка встретил меня, но я ему не нужна.
– Леш, - сделала я последнюю попытку, но он даже не захотел слушать:
– Ты где остановилась?
– В Пафосе, - проглотив навернувшиеся слезы, ответила я.
– Высади меня в Като Пафос, у гавани. Там еще фонтан. Знаешь?
Лешка кивнул. Дальше мы ехали молча. Ему нечего было мне сказать, а я боялась, что если начну говорить, то непременно заплачу. Что может быть отвратительнее для мужчины, чем навязывающаяся и плачущая нелюбимая женщина?
Лешка высадил меня у фонтана, поставил чемодан.
– Может тебе помочь?
– спросил он.
– Донести чемодан до отеля?
– Спасибо, - я постаралась улыбнуться как можно беззаботнее.
– Я сама.
Лешка стоял рядом и почему-то не уходил. Нет, это выше моих сил. Я чувствовала, как судорогой сводит растянутые в улыбке губы. Если уж я ему не нужна, пусть уйдет поскорее.
– Настя, - начал Лешка.
– Тебе, наверное, пора, - перебила его.
– Ты поезжай.
Он как-то неопределенно пожал плечами, но с места не сдвинулся.
– Спасибо, что помог, - я улыбалась из последних сил.
– И прощай.
Взяла чемодан за ручку и потянула на себя.
– Прощай, - тихо сказал Лешка, потом развернулся и ушел.
А я осталась стоять у фонтана. Одинокая дура с огромным чемоданом. Присела на бортик фонтана. Разжала ладонь, в которой все еще лежал маленький камушек с пляжа Афродиты. От меня даже богиня отвернулась, подумала я.
Нужно найти какой-нибудь отель, не ночевать же мне на улице. Достала телефон, понажимала кнопки. Вспомнила, что он разрядился. И заплакала.
Глава 20
Сижу на бортике фонтана, на Кипре, вся такая красивая, в эффектном платье и рыдаю. И ведь рыдаю не потому, что чемодан с ненужным мне барахлом не могу с места сдвинуть, и не потому, что телефон разрядился, и даже не потому, что Лешка ушел. Я понимала, он обижен на меня. И справедливо обижен. Я готова была все ему объяснить и просить прощения. Я готова была к тому, что он будет на меня дуться. Даже скажет мне: "Улетай в Москву". Но я совершенно не была готова к его спокойному вопросу: "Зачем ты прилетела?" и к равнодушному: "Прощай". Если бы он кричал, топал ногами, возмущался, я знала бы, что делать. Я бы заобнимала, зацеловала, залюбила бы его. Что бы он понял, что никто-никто, кроме него, мне не нужен. Что я совершила глупость, но ведь ее можно исправить. Но как пробить его вежливое, отстраненное спокойствие я не знала. Как говорить с тем, кто не хочет разговора? Именно мысль о том, что я ему не нужна, заставляла меня плакать. Слезы катились сами собой. И врут те, кто утверждает, что слезы соленые. Мои были горькими.