Требуется подкаблучник
Шрифт:
Я обдумала идею со всех сторон. Объективно говоря, четвертый мне нравился. И даже очень. Но сколько раз я пыталась ненавязчиво намекнуть ему, что я все-таки не резиновая кукла, а живая женщина, со своими, так сказать, особенностями. И что? И ровным счетом ничего.
– Ага, пойду к четвертому и опять услышу: "Покричи для меня, детка!"
– А что плохого? И покричи, трудно тебе, что ли? А человек порадуется.
– Не трудно, а тошно! Ни один из моих мужчин НИ РАЗУ не поинтересовался, а так ли уж мне нравится это покричи, блин, детка?
–
– Пока в лоб не скажешь, не допрет.
– Предлагаешь сознаться четвертому, что мне его сексуальные финты, как мертвому припарки?
– Так в лоб, пожалуй, не стоит. Вдруг у него на этой почве так упадет, что никаким домкратом не поднимешь?
– Ну и нафига мне тогда этот четвертый?
– Тогда займись пятым!
Я вздохнула. Сама себе я сейчас напоминала гоголевскую Агафью Тихоновну из "Женитьбы", та тоже все никак не могла выбрать себе мужчину.
– Ну, что надумала?
– поинтересовалась Машка.
– Беру паузу, - решила я.
– Подожду пару дней, а там посмотрим.
– Тоже верно, - согласилась подруга.
Вечером позвонил четвертый.
– Детка, хочу тебя, - двусмысленно-интимным шепотом сообщил он мне.
Может, у него просто уже склероз, и он не помнит, как меня зовут? Очень захотелось прояснить этот момент, еле сдержалась, прикусив себе язык.
– Котик, - зашептала жарко, - у меня тут командировка намечается...
– Да?
– от удивления он вышел из образа Казановы.
– Да, - расстроено подтвердила я.
– И надолго?
Чуть было не ляпнула, что навсегда.
– На две недели.
– Так долго?
– подозрительно вопросил четвертый.
– Увы, увы. Но я буду думать о тебе, - решила напоследок сказать человеку приятное, все же он мне не чужой, хоть и придурок.
– Но я могу звонить тебе по вечерам, - предложил четвертый, - и мы можем.. заниматься сексом по телефону.
Видимо, эта мысль так вдохновила четвертого, что он незамедлительно продолжил:
– Представь, что я подхожу к тебе сзади, прижимаю к себе, запускаю руку тебе в трусики и начинаю ласкать. А ты такая мокренькая и уже готова для меня. Ты же мокренькая?
Учитывая то, что я только вышла из душа, я с чистой совестью ответила:
– Да!
– А у меня уже стоит!
– обрадовал меня четвертый.
– Знаешь, этот телефонный секс совершенно не для меня. Давай я к тебе сейчас приеду, и мы продолжим.
Нет, нет, нет. Спасибо, я как-нибудь обойдусь.
– Котик, я сегодня ночую у родителей, - изображая уныние, сообщила я.
– А ты не сможешь выйти на пару минут?
Ага, конечно, захотелось сказать мне. Я выйду и по-быстренькому отсосу тебе в машине. Спасибо, это я уже проходила. Не с четвертым, правда, но проходила. К чести четвертого нужно заметить, что он не кончал до тех пор, пока не убеждался, что я получила свою дозу удовольствия. Жаль, что это удовольствие мне приходилось мастерски изображать.
– Не могу, мама не отпустит, -
А что? Если уж он держит меня за малолетнюю дуру, так пусть будет готов к последствиям. Вот, пожалуйста - мама у меня строгая. Кстати, правда.
Четвертый вздохнул.
– Тогда я целую тебя во все-все места. И жду твоего возвращения!
Я изобразила чмок и дала отбой. Про две недели я сказала не просто так, а с дальним, так сказать, прицелом. Обдумав ситуацию со всех сторон, я решила дать Алексею шанс. Ну и что из того, что он не в моем вкусе? Такими любовниками не разбрасываются. К тому же за это время я морально настроюсь и при встрече смогу дать отпор четвертому и наконец, с ним расстаться. Так что засыпала я этим субботним вечером счастливая, удовлетворенная и полная самых радужных надежд.
Глава 6
А в воскресенье маменька позвонила с утра пораньше, безбожно выдернув меня из объятий Морфея, и потребовала исполнить свой дочерний долг, придя на воскресный обед. Я, было, испугалась, что она опять нашла мне очередного жениха из хорошей семьи, и начала осторожно ее расспрашивать. Но, слава богу, на этот раз обошлось. Или женихи все разъехались на выходные, а имеющиеся в наличии не прошли строгий маменькин отбор, или еще по какой-то неведомой причине, но обед планировался в узком семейном кругу: родители, я и маменькина болонка Мотя - редкой мерзости волосатая сука, так и норовившая цапнуть меня за ногу. Очевидно, от ревности: я была молода и красива, а Мотя стара, безобразна и подслеповата. Впрочем, маменька болонку обожала и называла своей подружкой. Спасибо, что не дочерью и моей, соответственно, сестрой.
Обед в отчем доме прошел предсказуемо. Сначала я отчиталась о прошедшей неделе, особо упирая на загруженность по работе и ловко обходя вопросы о личной жизни. Потом мы сели, наконец, за стол, где я в полной мере насладилась кулинарными способностями маменькиной кухарки. Матушка терпеть не могла готовить и, несмотря на все ее заверения о том, что женщина должна уметь вести хозяйство, не могла приготовить и самой простецкой яичницы. Поэтому батюшка, промучившись пару лет после женитьбы, взял в дом кухарку. К чести матушки нужно сказать, что с остальными домашними делами она справлялась мастерски, а уж рукодельницей была, каких поискать.
После вкусного обеда матушка решила продолжить допрос. Для этого она использовала свое тайное оружие, а именно шоколадные пирожные. Матушкина кухарка готовила такие пирожные - пальчики оближешь! Я их обожала, но позволяла себе очень редко, будучи уверена в том, что пару минут удовольствия не стоят пару лишних килограммов на талии.
Но сегодня, позволив себе отведать любимого десерта, я немного отвлеклась и потеряла бдительность.
– Настенька, - пропела мамуля, наблюдая за тем, как я, жмурясь от удовольствия, отправляю в рот очередной кусочек шоколадного пирожного, - мне кажется, что ты очень много работаешь. Вот и вчера! Ну, какая работа может быть в субботу?