Требуется помощница, или Светлая против Темного - 2
Шрифт:
Мы рассаживаемся. Кара занимает место спиной к окну, чтобы лишний раз не щекотать себе нервы, я устраиваюсь рядом. Знакомимся с меню, выбираем. Дружно переживаем неловкое молчание. Обычно я чувствую себя комфортно в любой компании, но тут почему-то теряюсь. Странно.
И сильно раздражает.
— Как вам Кара, сонор Хорос? — спрашивает Темный, пролистывая страницы голографического меню.
Вопрос с подвохом?
— Она отлично справляется со своими обязанностями.
— И как долго продлится
— До конца лета, — отвечает Светлая.
— Потом снова учеба? — с грустью уточняет Амелия.
Видно, что она скучает по дочери, и, если бы ее воля, Кара в Грассору больше бы не вернулась.
— Еще один год, — кивает моя фея.
Кажется, я слишком часто называю ее в мыслях своей и, кажется, мне это начинает нравиться. Даже слишком, чтобы я мог так легко и просто от нее отказаться.
Если бы не гребаный Виктор, мы с Дерзкой уже давно бы выбрались из состояния холодной войны и уверенно шли к «долго и счастливо».
— Как хорошо, что Виктор теперь в Кадрисе, — словно откликаясь на мои мысли, вспоминает о белобрысом черве Амелия. — Так вы сможете больше времени проводить вместе и, когда придет время жениться, уверена, будете не разлей вода.
В ответ Светлая лишь кисло кивает а я представляю, как закладываю фундамент нового отеля. На том самом месте, где лично похороню бравого агента.
— Вы знали, что Кара и сонор да Коста помолвлены? — обращается ко мне Эдвард и при этом смотрит так, будто видит меня насквозь.
А может, я просто разучился скрывать свои чувства и у меня на лице написано, что я, как на наркотик, подсел на его дочь.
Что ответить? Сказать, что это ненадолго? В смысле их помолвка. Вряд ли Темный оценит такой ответ.
— Кара не любит рассказывать о личной жизни, но с Виктором я уже имел счастье и удовольствие познакомиться.
До сих пор прихожу в ярость при воспоминании об этом счастье и удовольствии.
Скрыть иронию в голосе не получается. Де Ларра, не будь дурак, чуть слышно усмехается, а вот его половине явно понравился мой ответ. Одарив меня ласковым взглядом, Амелия мечтательно вздыхает:
— Они такая красивая пара. Не терпится уже сыграть свадьбу.
Судя по выражению лица Дерзкой, ее сейчас вполне может стошнить на мамины туфли. Что ж, сама виновата. Нехрен было соглашаться выходить не за меня замуж.
— Уверен, они будут счастливы, — говорю я, рискуя тещиными туфлями.
Их мне реально жалко, чего не могу сказать о Каре. Сама согласилась, вот пусть теперь и страдает.
— Может, хватит о нем? — нервно перебирая столовые приборы, просит Светлая.
— Я же говорил: не любит делиться личной жизнью. И так и не рассказала, как они познакомились.
Наверное, если бы мы были одни, она бы попыталась меня убить. И наверное, мне не стоит дразнить хищницу и ставить
Помолвку с Виктором.
— Их познакомил Ренард, — с готовностью выкладывает Амелия. — Три года назад…
— Два с половиной, — сквозь зубы цедит Дерзкая.
А мне хочется в голос проматериться. Получается, она с этим мудилой два с половиной года?!
И почему я до сих пор не убил его…
— И сразу друг другу понравились. Это была любовь с первого взгляда.
Интересно, Амелия де Ларра слепая или тупая? Любовью там и не пахнет. И еще интереснее, что уже между ними было? За два с половиной, мать его, года. Тем вечером в бассейне она совсем не походила на стеснительную девственницу и, если да Коста лишил ее невинности…
— Что, говорить о Викторе уже не так интересно? — подавшись ко мне, язвительно шепчет Светлая.
— Что между вами было? — Мне хочется схватить ее за руку, встряхнуть посильнее. Чтобы призналась, рассказала правду, пусть даже та вонзится в меня грязным осколком стекла.
— Не твое дело.
Смерти моей хочет.
Пока Эдвард с женой пробуют вино, а сомелье им что-то вкрадчиво нашептывает я пытаюсь выжать из Дерзкой правду.
— Признавайся.
— Повторяю: тебя это не касается.
— Кара, хочешь повторения вчерашнего?
— И кого на этот раз собрался швырять об стену? — усмехается наказание.
— Да вот хотя бы того хлюпика-официанта, — киваю я на мимо пробегающего низшего с подносом под мышкой.
Сверкнув глазами, Светлая отвечает:
— У нас с ним было все то, что у тебя вчера с твоими подружками!
— То есть ничего.
— Как это ничего? — недоверчиво хмурится она.
— У меня с ними ничего не было. А ты не уходи от ответа, — тихо рычу я и все-таки, не сдержавшись, хватаю ее за запястье.
Но Дерзкая вместо того, чтобы вырвать руку, как это привыкла делать, вдруг вскидывает глаза, и ее лицо резко бледнеет. Я оборачиваюсь, умоляя всех богов и Йоргов, чтобы это был не да Коста.
К счастью, это не Светлый. К несчастью, к нашему столику, приторно улыбаясь, приближается Ханар Морена.
Он не один, вместе со своей семейкой. Его отец, посол Делеса, консерватор до мозга костей, редко бывает дома, почти все время проводит в Грассоре. Ханар мотается по странам, как и его мамаша-низшая. Пренеприятнейшая баба. С мужем она забитая мышка, не смеющая сказать ему даже слово. Зато со слугами ведет себя так, будто они не люди. Помню однажды на приеме в посольстве мне довелось стать свидетелем одной отвратительной сцены. Сонора Морена отхлестала по щекам официантку за то, что та случайно пролила ей на платье бокал шнайса.