Требуется репетитор для горе-ведьмы
Шрифт:
Вода была холодной. Мимо прошмыгнула пара перепуганных мальков. Где-то совсем рядом истерически орала лягушка. С другого конца класса ей подпевала вторая. На столе, в самом центре, между подсвечником и вазой лежал огромный зеркальный карп. Он недоуменно пучил глаза и судорожно открывал рот.
«Карпы вкусные! Надо попросить у кухарки на ужин». — Невпопад подумалось волшебнице.
К босым ногам завихрением принесло черную блестящую пиявку. Ника взвизгнула и поддала ее ступней, отбрасывая как можно дальше от
— Вон! — Закричала сола Кодэ. — Вон отсюда! Ты отчислена!
— Почему? — На пушистых ресницах девчонки моментально повисли слезы. — У меня еще ветер остался! И потом — огонь, вода…
— Огонь? Вода? — Классная дама пошла багровыми пятнами и снова проревела: — Вон!
Для верности она указала пальцем на целехонькую входную дверь.
Профессор угнездился на стуле, задвинув под стол, как можно глубже подкопченный зад. Он пока молчал.
— Это не честно!
Ника уже не пыталась скрыть слез.
— Позвольте! — Внезапно вступился за нее профессор ботаники мэтр Треньян. — Ей положен еще один балл. Будем справедливы — вазу-то она наполнила!
Он поднял со стола означенный и сосуд и потряс им перед собой, доказывая, что там действительно есть вода.
Сола Кодэ аж задохнулась от злости.
— Что? Какой балл? — Прорычала она. Выхватила вазу из рук ни в чем не повинного коллеги и вылила все содержимое ему на голову. — Получи свою воду, идиот!
Вазу она грохнула об пол. Та булькнула и утонула, оставшись целехонькой.
— Ну, Элла… — Испуганно пролепетал мужчина.
Сола Кодэ молча нахлобучила на него миску с кристаллами.
Мэтр Треньян испуганно замолк. Миска сидела на нем слегка набекрень, плотно, как шляпа. Ника невольно хихикнула.
Старая ведьма обожгла ученицу ненавидящим взглядом, отвернулась и вышла из класса.
— Какой кошмар! — Простонал профессор Аталь, растерянно озираясь вокруг… — Это недопустимо… Сола Ренуар, я вас прошу, покиньте помещение. Я не хочу вас сейчас видеть. Тем более время экзамена вышло…
Ника пожала плечами. Покинуть, так покинуть. Не больно-то и надо здесь оставаться! Она направилась было к дверям, но на полпути спохватилась, вернулась к столу и плюхнула зачетку рядом с карпом.
— Прошу прощения, — сказала она, — но с вас полтора балла! Полбалла за огонь я так и быть не буду просить. Надо быть честной — свечи я не зажгла.
И, заметив нерешительность в глазах учителя, добавила для верности:
— Или мне попробовать вызвать ветер?
Глава 2. Ника попадает под домашний арест
Портал послушно распахнулся, пропустил Веронику Реунар внутрь, но вывел, не как было задумано, в личных покоях, а в холле второго этажа, аккурат напротив отцовского кабинета. Кто и зачем решил перенастроить выход, Ника
Папенька встречал ее лично. И был он мрачнее тучи.
— Пойдемте, благородная сола. — Подчеркнуто холодно произнес сол Ренуар. — Нам есть, о чем поговорить.
Дожидаться реакции дочери он не стал, просто отвернулся и двинулся вперед. Ника направилась следом. Двери кабинета она, на всякий случай, притворила. Да поплотнее. Кто знает, чем закончится эта беседа? Дома она отчего-то почувствовала себя виноватой. Интересно, отчего бы? Экзамен-то она не завалила! Подумаешь, пересдача…
Отец тяжело опустился в дорогое кресло, обитое кожей, положил на столешницу руки, бросил на дочь не обещающий ничего хорошего взгляд и принялся барабанить пальцами по полированному дереву. За все это время он не проронил ни слова.
Девчонке сразу стало тоскливо и боязно. Хотя, чего бояться? Наказывать ее еще никогда не наказывали, так, слегка журили. Она шмыгнула на мягкий стул и постаралась притвориться совсем маленькой, почти незаметной. Вдруг пронесет?
Не пронесло…
— Профессор Атталь прислал мне депешу.
Начал отец. В голосе его были лед и сталь. И Ника невольно поежилась.
— Он врет! — Моментально выкрикнула она. — Воду я налила, соль превратила! Правда, не в уголь, но превратила же! Папочка, я даже огонь зажгла! Только им не понравилось. Никак не могу понять почему. И ветер они мне не разрешили вызвать!
Она уставилась на отца честными-пречестными глазами и пустила слезу.
Сол Ренуар тяжко вздохнул.
— Вот об огне мы сейчас и поговорим, — сказал он и протянул дочери конверт с эмблемой академии. — Прочти.
— Пятнадцать тысяч злотых? — Ника от возмущения сама не заметила, как вскочила и принялась дефилировать вдоль стола туда-сюда, всплескивая руками и закатывая глаза. — Папа, да они обнаглели!
Сол Ренуар слегка наклонил голову и вопросительно уставился на дочь.
— Ты считаешь, что я должен с ними спорить?
Это прозвучало так вкрадчиво, что девушка не заметила в голосе отца опасных ноток.
— Конечно! — Убежденно заявила она. — Пааадумаешь, — шторы и пара деревянных панелей.
Она громко фыркнула и плюхнулась обратно на стул.
— Подумаешь? — Слово это в устах отца прозвучало как-то совсем иначе. — Мне кажется, доченька, ты плохо читала. Попробуй еще раз. Читать-то ты, надеюсь, не разучилась?
— Не разучилась, — буркнула девчонка и снова придвинула к себе счет.
Что она там не видела? Стол, стулья, паркет… Она горько вздохнула. Что ему этому паркету будет? Просохнет…
Ника покосилась на отца, увидела грозно сдвинутые брови и последнюю мысль оставила при себе.