Требуется сообщник
Шрифт:
– Вот видишь, соображает, – довольно заметил подросток. – А ты говоришь – дурень. Деньги гони!
Он так внезапно рявкнул, что Женька подпрыгнула на месте и торопливо полезла за деньгами, но тут просвет заслонила чья-то фигура, и Женьку за шиворот поволокло на свет божий.
– Ты Джеки?
Женька тяжело сглотнула. Над ней возвышался дядька самой бандитской наружности.
– И впрямь дурной, – заключил дядька и повысил голос, в надежде таким образом добиться большего понимания: – Ты, говорю, племянник Мака?
Услышав знакомое имя,
– Давно бы так! – довольно заявил Стью, сделал знак следовать за собой и зашагал куда-то.
Идти с ним было страшно, оставаться, когда за спиной двое вымогателей, еще страшнее, но выбора не было, и Женька предпочла плестись следом, правда, на приличном расстоянии, чтобы, если что, иметь фору для бегства.
Страхи ее оказались напрасны. Вскоре впереди замаячила знакомая фигура, и Женька бросилась к Кощею как к родному, едва не сбив с ног.
– Дядя Мак! – словарный запас, для выражения испуга, усталости и радости, что нашлась, закончился. – Дядя Мак!
– Все хорошо, сынок, успокойся, – Кощей смущенно похлопал ее по плечу и пояснил Задире. – Я ж говорил, он у меня того. Сынок, рубашку отдай.
– Вижу, – кивнул Задира, пока счастливая Женька вытаскивала из-за пазухи измятую одежду. – Ладно, идем уже, а то потом не протолкнемся.
Замызганный паб, где пропивали честный заработок работники по перемещению грузов, находился неподалеку, прямо за складами. Принадлежал он на паях четверым богатым торговцам, и таким образом заработок, совершив круговорот в природе, вновь оседал в их карманах. Кощей потом рассказывал, что в одно из давних посещений Лондона, пометил монету, и за три дня дважды с ней «повстречался», то получая плату, то пропивая ее.
К чести хозяев, пиво подавалось отменное, еда была простой, но сытной, и местечко пользовалось заслуженным уважением. Всего подобных пабов около складов было три, но Задира предпочитал именно «Полуночного скворца», а Кощей не возражал.
Толкотня, царившая в низком задымленном помещении, почти не уступала давке в троллейбусе в час пик, но Задира, как постоянный и агрессивный клиент, ухитрился найти место. Вернее, при его приближении два человека быстро расплатились и ушли.
– Должники мои, – пояснил он новым знакомым.
Пиво появилось мгновенно. Дальше пошла беседа на такие животрепещущие темы, как паршивая плата, прибытие какой-то барки «Принцесса Елизавета», считавшейся пропавшей, и что «вон те новые официантки очень даже ничего и стоят недорого».
Женька в разговор не лезла, так как понимала меньше половины, и даже ухитрилась не покраснеть, пока Задира пояснял словами и жестами, на что способна вон та, полненькая. Зато она искоса наблюдала за Кощеем, все больше удивляясь. Он ухитрялся одной мимикой поддерживать поток речи своего приятеля. То сально улыбался, словно кот, то, удивленным поднятием брови на здоровой части лица выказывая завистливое недоверие, чем провоцировал новые подробности о жизни Лондона. Ему было достаточно задумчиво посмотреть на дно
«За триста лет и не так насобачишься», – завистливо решила Женька.
За окном стемнело. Поскольку на дворе стоял июнь, можно было предположить, что время уже ближе к полуночи. Словно подтверждая предположение, где-то вдалеке гулко звякнул колокол, и веселье начало сворачиваться.
До гостиницы, где остановились путники, было с полчаса ходу, и Кощей, еще не до конца преодолевший последствия давешней драки, вновь оперся на Женькино плечо.
– А что ты хотела? – вопросил он, оправдываясь сам перед собой. – Я не мальчик, знаешь ли.
В ответ Женька скептически хмыкнула и скорчила рожу какому-то типу. Тот собирался подобраться ближе, но, заметив, что имеет дело с приятелями Задиры, быстро отступил в тень.
Дверь в гостиницу была заперта, и Кощей долго стучал в нее каблуком, привалившись спиной, пока сверху из окна не обрушился водопад и ругательства разбуженного постояльца. К счастью, спросонья тот промазал фута на три. Зато хозяин гостиницы, разбуженный воплями, соизволил открыть дверь и получить монету за беспокойство.
– Вы опять по бабам или спать пойдете? – сонно осведомилась Женька.
– Переведи, деточка, – велел Кощей.
– Никто ж не слышит, – возмутилась Женька, но фразу частично перевела, пополнив словарный запас словосочетанием «по бабам». Повторить его пришлось раз десять, чтобы запомнить.
– Эх, молодость, – донеслось из-за одной двери, когда мимо проходили. – Все только об одном думают.
– Спать, – велел Кощей. – И надолго.
– А что, завтра работать не пойдем? – обрадовалась Женька.
– Не издевайся над дядей. Завтра у нас другие дела. Ты того, дверь запри.
Распрощавшись у Женькиной комнаты, оба отправились спать.
Следующий день они провели порознь. Женьке было велено сидеть и не высовываться, а для развлечения оставлена засаленная колода карт для пасьянса и обещание оторвать голову, если вздумает сунуться наружу.
А Кощей пошел искать приключения и дополнительную информацию. Проникнуть в здание полиции на Ройял-стрит он не надеялся, хотя идея устроиться туда работать и получить синюю повязку на рукав показалась забавной. Но он пошел другим путем и решил выяснить, кто из его бывших знакомых в лондонских клоаках все еще жив.
Начал он с Нижнего Лондона, где едва не получил по голове куском кирпича, так как слишком прилично выглядел. Не то чтобы богато, просто чуть лучше местных жителей. В последний момент увернувшись, он с разворота впечатал нападавшего в стену, быстро пригнулся, на случай, если есть второй, оказался прав, и саданул ногой в колено второго нападавшего.
– Я вам не шутки шутить пришел, – сообщил он постанывающему грабителю, одновременно придерживая у стены первого. – Вы что, мозги пропили? Ну-ка быстро, где Джонни Расстрига?