Трегуна
Шрифт:
— Спасибо, — молодой человек смущенно опустил глаза в пол.
— Рик, расскажи мне, если хочешь и можешь, как ты планируешь свою жизнь дальше? Собираешься остаться у нас? Или как?
— Пока хочу быть с вами, да. А дальше… Видно будет. Земля — она большая!
— Когда ты пришел ко мне в школу устраиваться на работу, то сказал, что устал от большого города и хочешь смены обстановки.
— Дауншифтинг, — подсказал он ей.
— Дауншифтинг. Но знаешь что?
— Что? — он удивленно посмотрел на нее.
Мали встала в полный рост и отставила в сторону бокал с коктейлем. Чуть
— В этих чистых непорочных глазах я не первый раз вижу столько боли и страданий, что мне кажется, словно это был не дауншифтинг.
— А что же? — заинтригованно спросил он.
— Побег.
Запыхавшаяся Амира уткнулась лицом в подушку и, покусывая наволочку, беззвучно улыбалась, сжимая вплетенные в ее ладони пальцы лежащего на ней Алекса, который все еще постанывал, по инерции совершая уже медленные, спокойные движения. «Мия с няней сейчас должны прийти», — лениво прошептала Амира, не открывая глаз. Алекс поцеловал ее в макушку, приподнялся и аккуратно вышел из нее.
— Завтра к нотариусу? — спросил ее Алекс, когда Амира, взбивая пальцами длинные мокрые волосы, вышла из ванной.
— Да, в одиннадцать.
— Волнуешься?
— А чего волноваться, — вздохнула Амира, — и так ясно, что у него все в трасте было, поэтому по наследованию никто толком ничего не получит.
— Я очень скучаю по нему, Амира, — сказал вдруг Алекс.
— Я тоже… — она не нашла ответить ничего лучше.
— Не надо, не говори так. Не скучаешь ведь.
Амира промолчала.
— Это все из-за идиотского уголовного дела, — горько вздохнул Алекс, смотря сквозь окно вдаль. — Он побоялся тюрьмы, я знаю. Он такой.
— Мне кажется, ты прав, — Амира подошла к нему сзади и обняла.
— До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что мой брат убил себя. Да еще и таким чудовищным способом.
— Сейчас уже ничего не изменишь, — Амира поцеловала его в спину и пошла одеваться, чтобы к приходу няни и дочки привести себя в порядок.
В кабинете нотариуса собрались Амира, родители Криса со старшим сыном и Марта. Нотариус неторопливо листал средней толщины папку, время от времени останавливая взгляд на какой-нибудь части документа. Наконец, добравшись до запечатанного конверта, нотариус педантично вскрыл его канцелярским ножом, сделав идеальный разрез.
— Уважаемые господа, — произнес он приятным, спокойным, немного высоковатым для пожилого мужчины голосом, — на основании вступившего в законную силу решения суда о признании Криса Трегуна умершим мы раскрываем завещание, которое покойный оставил при жизни.
— Он не покойный, — зло шепнула Мария.
Нотариус никак не отреагировал
— Мистер Трегуна завещал все деньги, которые находятся на открытых на его имя банковских счетах, своей супруге, Амире Трегуна, и дочери, Мие Трегуна, в равных долях, за исключением накопительного счета.
— Но у него на банковских счетах порядка двадцати тысяч долларов всего, — сказала Амира. — Мне кажется, у Криса должно быть определенно больше денежных средств…
— Миссис Трегуна, — обратился нотариус к Амире, — я читаю то, что написал ваш супруг. Все, что есть на счетах на момент открытия наследства, принадлежит вам и вашей дочери. Если там мало денег — что ж, значит, вы имеете то, что имеете. Что я еще могу сказать. Далее, касательно накопительного счета мистер Трегуна указывает, что находящиеся на этом счете средства делятся в равных долях следующим образом: 30 тысяч долларов Марии Трегуна, 30 тысяч долларов Джозефу Трегуна, 30 тысяч долларов Амире Трегуна, 30 тысяч долларов Мие Трегуна, 30 тысяч долларов Алексу Трегуна и 30 тысяч долларов Марте Трегуна.
— Странно, — тихо сказал Джозеф, — это всего 180 тысяч…
— Все имеющееся на момент открытия наследства недвижимое и движимое имущество, включая транспортные средства, а также личные вещи мистер Трегуна завещает свой супруге, Амире Трегуна. При этом, в случае если на момент открытия наследства в собственности у мистера Трегуна будут находиться любые вещи и реквизит, используемые в альпинизме и маунтинбайке, он завещает указанные вещи и реквизит мистеру Кеннету Бейнеру.
В комнате стало тихо. Увидев непонимающий взгляд Джозефа, нотариус вежливым тоном, но несколько язвительно обратился к нему:
— Какие-то еще вопросы, сэр?
— Я… Это… Это все? Там больше ничего не сказано?
— Кроме собственноручно написанных имени и фамилии мистера Криса Трегуна в самом конце документа, там больше действительно ничего нет.
— А бизнес? — послышался голос Джозефа. — У него был большой бизнес. Как я понимаю, акции в его компаниях также подлежат включению в наследственную массу. Нет?
— Мистер Трегуна, в собственности вашего сына не было никаких акций.
— Кому же тогда принадлежит его бизнес? Он его что, продал? — не переставал удивляться Джозеф.
— Траст… — сказала Амира.
— Вполне возможно, что все акции ваш супруг действительно передал в свой траст, — кивнул Амире нотариус, — но это меня уже не касается. К наследству это не имеет никакого отношения.
— Почему? — спросила Мария, впервые проявив интерес к происходящему в кабинете нотариуса.
— Потому что формально человек не владеет тем, что передал в свой траст, — послышался голос Марты. — Имуществом траста, в том числе акциями, управляет профессиональный менеджер в интересах выгодоприобретателей. А коль скоро юридически это не собственность наследодателя, то в рамках наследства это не делится. Если Крис учредил траст, то, очевидно, Амира и Мия являются выгодоприобретателями. И благодаря активам траста будет обеспечиваться их финансовое благополучие по усмотрению профессионального управляющего.