Трехкольт
Шрифт:
познакомился с Мораной. Он называл ее ласково – Кайей, на вепский манер. Она не возражала, видно чем-то он ей пришелся по душе.
Когда немного передохнули, Норлан принялся вновь готовить хогдарское вяленое мясо, а Морана зазвала ее собрать немного сухого хвороста, что бы было чем кормить костер ночью.
– Не по душе он тебе? – испросила девушку Кайа, когда они немного углубились в подлесок рядом.
“И как она порой все замечает, и вроде поводов нет.”
– Немного.
Морана шла чуть впереди,
– Чем же?
Почему-то не особо хотелось говорить об этом.
– Слишком охоч до слов.
Морана усмехнулась и повернулась к девушке.
– Разве то плохо?
Анэка покачала головой, не особо жаждя отвечать.
– У тебя я посмотрю, и слова кончились! – смотрела на нее Морана.
Иллинка вздохнула, отворачиваясь.
– Не смотри на меня так! Я смекнула, что вы други, а мне его слушать не за чем.
– Вот, глупая! – сказала вдруг с досадой в голосе вепска и обняла девушку одной рукой, прижимая к себе.
Анэка не сопротивлялась. Её уже давно никто не обнимал. Только очень, казалось давно, мама на прощание. Мамины объятия всегда были теплыми и надежными для нее. В объятиях же Мораны Анэка почему-то чувствовала себя неловко, как будто это были не просто объятия.
– Не обижайся, душа моя! Норлан с нами не задержится. Он идет в порт Нокс, и на сайрантской дороге покинет нас.
– Я не обижаюсь.
Морана вновь улыбнулась, выпуская ее из своих объятий.
– Ну, вот и славно.
Вечерняя трапеза на этот раз проходила в молчании. То ли у Норлана, наконец, кончились рассказы, то ли Морана что-то сказала ему, и он решил отдохнуть от слов. Когда короткая трапеза была окончена, Норлан поднялся, поклонился девушкам и сказал, что нужно ему пройтись покамест и обдумать свой дальнейший путь.
Девушки возражать не стали.
– А что если он пойдет далее с нами? – спросила Анэка, когда вепса скрыла густая листва подлеска.
Морана облизнулась.
– Ну, тогда мы явно скучать с тобой не будем.
Анэка посмотрела в сгущающиеся сумерки.
– Его зовет долг, душа моя! – сказала Морана, облокачиваясь на кипу сухих веток за спиной. – Торговый порт Нокс собирает еже временно большое количество отступников, кандалашников и ренегатов (люда вне закона – прим. авт.). Он не сможет изменить своему долгу, ради того, что бы нас сопровождать.
– Ты слишком ему веришь, – ответствовала иллинка. – Долг – это не рабство, это выбор. И этому выбору тоже можно изменить.
– Я хорошо знаю Норлана, он не изменит своему долгу – серьезно сказала Кайа, глядя в звездные небеса.
На это раз Анэке не нашлось, что ей ответить.
Наутро, иллинку разбудил громкий разговор, а точнее небольшая перебранка. Мораны рядом не было, Норлана тоже. Грид и Альго сладко спали, прислонившись,
– Ты даже не представляешь, Кайа, какой путь ты выбираешь! – строго, по-отечески говорил вепс. – Ты погибнешь. Я не хочу этого.
– Твое желание, тут ничего не решает Норлан. Моё место с ней!
Последние слова врезались в сознание Анэки очень надолго. Она мельком вспомнила, что когда она только встретила Морану, то у нее был свой путь, а теперь получается, что ее путь переплетается с путем Мораны. Как такое может быть и почему?
Солнце только набирало высоту, когда они вышли с пригорка, поросшего редкой травкой, на сайрантскую дорогу.
Норлан остановился, и еще раз окинул взглядом Кайю.
Она не смотрела на него.
– Ну, Миледи, доброй вам дороги, и славной битвы, коль придется обнажить мечи! – он вновь приклонил колено и голову, на этот раз на прощание.
Иллинка лишь кивнула.
А Морана сказала:
– Даст Святая Мать Земля, еще свидимся!
Морана была невозмутима и тверда, Норлан же, показалось Анэке, жалел, что не мог предать своего долга и остаться с ними. А Мать Земля может и не поспешать сводить тех, кто любит.
А Норлан любил. Так показалось Анэке.
Морана не смотрела ему в след, а он не оглядывался.
Постояв немного на перекрестье дорог, Кайа сказала:
– Пошли.
Через три дюжины саженей, впереди завиднелась преграда в виде широкой полыньи реки.
Морана посмотрела по сторонам.
– Бери Альго, сейчас полетим – твердо сказала она.
Анэка подхватила магара на руки и взобралась на грида. Морана же, ловко и легко запрыгнула на Беара, как на бравого коня.
– Держись!
Грид уставший немного от пеших прогулок, был счастлив взмыть, наконец, в небо.
Альго не привыкший все-таки еще летать, тихо поскуливал в руках иллинки, и даже тоже пытался расправлять еще не окрепшие
крылья, что бы хоть как-то не бояться.
– Что это там? – спросила Анэка, указывая на статное дерево, в тридцати саженях от берега реки.
Грид немного снизился, и Морана предположила.
– Похоже на человека.
Через некоторое время грид мягко спланировал на полянку, рядом с вековым дубом.