Трепанация прошлого
Шрифт:
– Если бы я это знал, то ничего плохого с Ильей Павловичем не произошло бы, – веско ответил Геннадий. – Я видел, что он чем-то сильно озабочен, пытался выяснить, что случилось, а он только отмахивался. Когда ему надоели мои расспросы, ответил, что сам во всем разберется. Как я ни допытывался, но старик так больше ничего и не сказал. Ну да ладно. Сами все выясним! – угрожающе заявил он.
– Я вчера сказал вашей матери, а сейчас повторю вам: не устраивайте самосуд! Во-первых, вы можете элементарно ошибиться, и пострадает невиновный человек. Во-вторых, в результате вы сами окажетесь на скамье
– Не пугайте! Пуганый! – заявил Геннадий и криво усмехнулся.
– Сидели? Когда? За что? – спросил сыщик.
– Вам надо, вы и выясняйте.
– Ничего! Откатаем пальчики и все выясним, – многообещающе произнес Гуров.
– Да бога ради! – небрежно ответил мужик. – Что еще?
– Мы знаем, что последнюю неделю Осипов провел дома. Но вы же сами сказали, что он вечно занят делами и дорожит своим временем. Так что же у него за дела? Не могут они быть связаны с нападением?
– Категорически нет. Больше я о делах Ильи Павловича ничего не скажу, – твердо заявил Геннадий.
– Какой смысл скрывать? Я завтра, если не сегодня вечером, получу распечатку звонков со здешнего телефона и все узнаю. Время дорого. При расследовании преступления каждая минута на вес золота. Если бы это дело сразу попало ко мне, то я сейчас и не спрашивал бы вас ни о чем, потому что уже выяснил бы все сам. Но время упущено, нагонять надо.
– Опять повторяю, – решительно сказал Геннадий, – к делам Ильи Павловича это отношения иметь не может! Тут что-то другое, а что именно, мы сами выясним.
– Кто «мы»? – теряя терпение, спросил Лев Иванович.
– Те, кому дорог Илья Павлович, – обтекаемо ответил Геннадий.
– Хорошо. К этому мы еще вернемся. Кем до пенсии работал Осипов?
– Вот на такие вопросы отвечу с дорогой душой. Он давным-давно, сразу после учебы, устроился в институт имени Сербского, где до самой пенсии и проработал. Я его знаю сколько себя помню. Всю жизнь в соседних подъездах. С Пашкой мы в одном классе учились, а Ленка нас на восемь лет старше. Они сначала ее в американский университет учиться отправили, а потом и Пашку. Ирина Дмитриевна тоже врач, невропатолог. Как Илья Павлович тридцать лет стажа заработал, так на пенсию вышел и с женой за город переехал. А потом и мы с мамой к ним перебрались. Она у меня к тому времени тоже уже на пенсии была. Медсестрой в рентгеновском кабинете работала, вот и льгота.
– Геннадий, все это, конечно, очень увлекательно. Но у меня немалый опыт. Я знаю, чем занимаются психиатры. Видимо, работая в Сербского, Осипов вел еще и частную практику. Отсюда и деньги на дом, на обучение детей за границей и все остальное. Выйдя на пенсию, он, скорее всего, продолжил практиковать, что позволяло ему вести безбедный образ жизни. Ведь услуги опытного, знающего психиатра-нарколога стоят очень дорого. Но я не из налоговой инспекции, и меня это не волнует. А вам стоит подумать вот о чем. Если человек платит большие деньги за помощь своим близким на дому, а не отправляет их в клинику, значит, он не хочет огласки. Теперь представьте себе, что этого человека начинают шантажировать тем, что его дочь, предположим, наркоманка или сын – алкоголик. А знает об этом ограниченный круг лиц. Такой человек вполне может заподозрить, что его шантажирует
– Нужно быть полным кретином, чтобы подумать такое об Илье Павловиче! – возмутился Геннадий.
– Вы знаете Осипова всю жизнь, поэтому уверены в его порядочности. А что должен думать человек, которому какой-то добрый знакомый дал номер телефона? Он Илью Павловича до этого никогда в глаза не видел, а потом вдруг появляется шантажист. Вы обратили внимание, что именно преступник взял из дома? Носители информации – ноутбук да сотовый – и содержимое сейфа.
– Илья Павлович никогда никакие записи своих бесед с пациентами не вел ни на бумаге, ни на диктофоне! – отрезал мужик.
– Это опять же знаете только вы!
– Неправда! Когда Илья Павлович с пациентом занимается, в соседней комнате всегда есть кто-то из родных. Они могут слушать, о чем идет речь, или даже подсматривать в щелочку.
– Но диктофон-то может быть и в кармане. Для этой цели и сотовый телефон подойдет! – настаивал Гуров. – К Осипову мог прийти человек, который его не знал и мыслил стандартно! А где держать что-то секретное, как не в сейфе?
– В сейфе, кроме денег, лежали только документы на дом, квартиру, машину, дипломы и все прочее.
– Но преступник-то этого не знал! Он потому и пытал Осипова зажженной сигаретой, чтобы тот ему код сейфа сказал. Ну, а ноутбук и сотовый на виду лежали.
– Да в ноутбуке, кроме игр, ничего нет! Илья Павлович на нем только пасьянсы раскладывал да по скайпу с Америкой разговаривал! – резко проговорил Геннадий, но тут же постарался взять себя в руки.
Он закрыл глаза, стал медленно и глубоко дышать, успокоился и сказал:
– Как представлю себе, что Илья Павлович пережил, выть хочется! У него же очень низкий болевой порог. Он от обычного укола может сознание потерять.
– Теперь-то вы понимаете, что адреса и фамилии пациентов Осипова нужны мне вовсе не ради праздного любопытства? – спросил Гуров.
– Понимаю. За идею спасибо, мы ее проработаем. Но называть я никого не буду. Илья Павлович всегда свято соблюдал врачебную тайну. Вот и я лучше помолчу.
– Геннадий, вы не врач и соблюдать ее не обязаны. То, что вы делаете, является, формально говоря, противодействием следствию. Оно наказывается довольно сурово, вплоть до тюремного заключения, – предупредил полковник.
– Не надо меня пугать. Вот поправится Илья Павлович, к нему и обращайтесь. Если он сочтет нужным, то сам все скажет.
– Это был ваш выбор. – Гуров развел руками и поднялся.
– Не позорились бы вы, товарищ полковник, – заявил Геннадий и усмехнулся. – Александр Иванович Кондрашов адвокат опытный и Илье Павловичу очень обязан. Благодаря ему он наконец-то смог бросить курить. Мне его позвать, или миром разойдемся?
– Зовите, – согласился вконец взбешенный Гуров. – А я ему скажу, что вы не хотите, чтобы был найден преступник, напавший на Осипова. Если уж Кондрашов так хорошо относится к Илье Павловичу, то он мигом из защитника превратится в вашего врага. Скромно скажу, что любой серьезный адвокат по уголовным делам обязательно обо мне слышал и знает, что я еще ни разу в своей жизни никого напрасно не задержал.