Трепанация прошлого

Леонов Николай Иванович

Геннадий понял, что попал под козырной отбой, призадумался, а потом спросил:

– До утра потерпит? Мне посоветоваться надо. Я вам завтра утром все расскажу, или вы меня задержите.

– Согласен, – сказал Лев Иванович. – Надеюсь, скрываться не собираетесь?

– Еще чего? – возмутился мужик и тоже встал. – Тут дел полно, а я буду где-то отсиживаться!

Они вернулись в дом.

По виду Крячко Гуров понял, что у того ничего нового по делу нет. Тут как раз к сыщикам подошла Смирнова

и заявила, что все посмотрела. Кроме ноутбука, сотового и содержимого сейфа, из дома ничего не пропало.

Криминалисты Гурова тоже не порадовали.

– Прости, Лева, – сказал Калинин. – Местные все отработали на совесть. Нам теперь только пальчики по базам пробивать. Сколько это продлится, я тебе сейчас сказать не могу. Их тут чертова прорва.

– Вы еще у Клавдии Алексеевны и Геннадия Петровича пальчики откатайте, чтобы их сразу отсечь и зря не мучиться, – приказал Лев Иванович, преследуя при этом еще и свою цель.

Мужик очень многое недоговаривал, хотя ему наверняка было что сказать.

Клавдия кричала, что вот уже и ее в преступницы записали. Криминалисты оставили без внимания ее возмущенные вопли и гневные взгляды сына. Они сняли с них отпечатки и начали собираться восвояси.

Понятые ушли, а Смирновы начали активно выпроваживать оперативников, особенно Геннадий. Не будь они столь настойчивы, Гуров ничего не заподозрил бы, но мать и сын очень уж суетились.

– Стоп! – решительно сказал он. – Уже никто никуда не едет! Верните понятых! – Полковник заметил недоуменный взгляд Леонидова и объяснил: – А вот теперь мы с Крячко сами посмотрим, что к чему.

Кто-то побежал вслед за понятыми.

Стас подошел к товарищу и тихонько спросил:

– Что ищем?

– Если бы я знал! Но что-то тут точно есть. Уж слишком настойчиво нас просят на выход, – шепотом ответил ему Гуров.

Чего-чего, а опыта по части обысков друзьям было не занимать. Глаз у них, что называется, был наметан, поэтому Стас очень скоро обнаружил в кабинете скрытую камеру наблюдения. Потом еще одну нашел Лев Иванович прямо напротив входной двери. Леонидов понял, что именно нужно искать, и подключился вместе со своими людьми. Третья камера была найдена в гостиной.

Криминалисты мигом сняли с них отпечатки пальцев. Соответствующей техники с собой у них не было, но Калинин уверенно заявил, что они принадлежат Геннадию.

– Вы продолжайте, – сказал всем Гуров. – А я пока с гражданином Смирновым пообщаюсь. Он так красочно расписывал технический кретинизм Осипова, что я не сомневаюсь в том, кто нашпиговал этот дом всякой техникой.

– Браслетики ему накинуть? – спросил Крячко.

– Да ты что, ирод, творишь? – заорала Клавдия и бросилась на него.

Оперативники оттащили ее, но она все равно продолжала скандалить и рвалась

к сыну.

– Не помешает, – ответил Лев Иванович Стасу и продолжил, пока тот защелкивал браслеты на руках у Геннадия: – Поскольку задержанный у нас шибко юридически подкованный, то и Кондрашова, если он дома, пригласите. Пусть послушает и посмотрит, как его соседа собственный водитель охранял.

– Говорить буду только один на один. Иначе можете везти куда хотите. Я ни слова не скажу, – уперся мужик.

– Не в том ты положении, чтобы условия ставить, – выразительно сказал Крячко.

– Значит, буду молчать, – заявил Геннадий, пожал плечами и демонстративно отвернулся.

– Хорошо, – сказал ему Гуров. – Но я согласился не потому, что ты такой крутой и упертый. Дело в том, что если ты начнешь давать показания в Москве – а это случится, можешь не сомневаться, – то нам придется снова сюда ехать и терять время, а мне этого совсем не хочется.

Гуров и Геннадий закрылись в кабинете.

– Рассказывай! – потребовал сыщик. – И, душевно тебя прошу, давай сразу правду.

– Я не мог допустить, чтобы с Ильей Павловичем что-то случилось. Вот и решил, раз он не говорит, что его так беспокоит, то сам все выясню. Как Осипов семью в Америку отправил, я все и установил. Он же человек в житейских делах совсем беспомощный, как и Ирина Дмитриевна. Знаете, сколько раз его обмануть пытались? Мол, сейчас у нас денег нет, мы на следующей неделе отдадим и все такое, а сами на «Майбахах» ездят.

– А потом подключался ты, и деньги тут же находились, – язвительно заметил Гуров.

– Не я один, – с вызовом ответил Геннадий. – За Илью Павловича есть кому заступиться. Если вы все лучше меня знаете, то поехали в Москву. Сами все выясняйте!

– Не быкуй! – прикрикнул на него Лев Иванович. – Технику откуда взял?

– Купил. Сейчас этого добра навалом, были бы деньги. Кстати, в спальне «жучок» и в телефоне тоже.

– Значит, мы имеем голос и снимки преступника, – подытожил сыщик. – Где принимающее устройство?

– Скажу, если только дадите слово, что разрешите мне все посмотреть и послушать, – уперся Геннадий.

– Надеешься узнать?

– У меня абсолютный музыкальный слух. Сейчас в это никто не поверит, но в детстве я на пианино играл.

– А может быть такое, что ты его узнаешь, а нам не скажешь? – спросил полковник и сам же ответил: – Мне кажется, вполне. Вы же, робингуды доморощенные, решите сами с преступником разобраться, а нам от этого только лишняя головная боль.

– Кто не рискует… – проговорил Геннадий. – Предупреждаю сразу: без меня вы его не найдете.

– И не надейся! – Гуров усмехнулся. – Мы вызовем специалистов с техникой, и они его в два счета отыщут.