Трепет света
Шрифт:
Я улыбнулась, и Айслинг, взвыв от отчаяния, закрыл свое лицо обеими руками.
— Мерри, — позвал Гален.
Я подарила улыбку и тому, в кого была влюблена с четырнадцати лет.
— Я в порядке.
— Мерри! — окликнул Дойл.
Я повернулась, наблюдая за его высоким, темным телом, пока он размашистым шагом спешил к нам. Он двигался так быстро, что виднелась раскачивающаяся на ходу коса. Изодранная белая майка была похожа на реквизит стриптизера, предназначенный показывать его грудь и живот. Солнечный свет сверкал на серебряных серьгах его заостренных изящных ушей и
Я снова повернулась к Айслингу, который прикрыл нижнюю часть лица рукой, как какая-нибудь девушка из гарема в фильме, так что были видны лишь его голубые глаза со спиралями оттенков. Я улыбнулась ему, и он закрыл глаза как будто от боли. Он вскинул вторую руку и спрятал за ее ладонью и свои глаза.
Я вдруг поняла, что он снова и снова бормотал:
— Нет, нет, нет…
Дойл схватил меня и развернул к себе. Он всматривался в мое лицо почти отчаянным взглядом, и что бы он там ни увидел, его это успокоило, потому что он улыбнулся. Мы обняли друг друга и поцеловались. И целовались долго и обстоятельно, пока меня не окутало ощущение солнечного тепла от его тела, словно парфюма, созданного плотью, теплом и любовью.
Поцелуй прервался, и мы отстранились друг от друга с улыбкой.
— Я люблю тебя, моя Мерри.
— И я люблю тебя, мой Мрак.
Его улыбка стала шире, и он скользнул ладонью по моим волосам.
— Позволь нам позаботиться о нашем павшем мужчине.
Я кивнула.
Мы шагнули к Айслингу, так и держась за руки.
— Айслинг, — позвал его Дойл, — ты не зачаровал Мерри.
Тот просто затряс головой, по-прежнему почти полностью скрывая свое лицо за ладонями.
Дойл опустился на колени возле него.
— Я видел твое лицо, когда Талан ударил тебя и сорвал маску, и я тоже не зачарован.
— Ты же видел, что случилось с Мелангеллой, — пробормотал Айслинг из-за щита своих рук.
Дойл коснулся его ладони, и Айслинг отшатнулся прочь, но Дойл снова до него дотронулся.
— Не трогай меня!
Дойл схватил обе руки Айслинга и только крепче сжал, когда тот попытался отстраниться.
— Для меня твоя кожа самая обычная, Айслинг, не прекраснее, чем у других сидхов.
Айслинг лишь качал головой, закрываясь руками и без остановки шепча:
— Нет, нет, нет.
Я опустилась на колени рядом с Дойлом, коснувшись плеча Айслинга. Он попытался отстраниться, но Дойл очень крепко его держал. Если бы он захотел вырваться из хватки Мрака, ему пришлось бы драться.
Я погладила его по плечу так же, как обычно успокаивают друга.
— Все в порядке, Айслинг. Я взглянула тебе в лицо, и это меня не одурманило, клянусь.
— Взгляни на меня, — велел Дойл.
— Нет.
— Айслинг, посмотри на меня.
Он опустил одну руку, только чтобы взглянуть поверх нее на Дойла.
— Ты не причинил мне вреда, Айслинг.
Мужчина закрыл глаза и прошептал:
— Ты не понимаешь.
Дойл прикоснулся ладонью к лицу Айслинга, заставив его полностью сосредоточиться на своих черных глазах.
— Опусти руки, Айслинг, опусти их.
Эти
— Тебе не нужно прятаться от нас, друг мой.
Я коснулась его руки, проговорив:
— Тебе больше не нужно скрываться, Айслинг, только не от нас.
Айслинг задрожал, а потом его начало колотить, как будто он замерзал, а не стоял на коленях под палящим солнцем. Одна серебристая слеза скатилась из уголка его глаза, затем другая, и еще, пока слезы не заструились по его лицу. Дойл приподнялся, чтобы поцеловать его в лоб.
Гален встал на колени по другую сторону от Дойла и, когда тот убрал свои руки от лица мужчины, так же поцеловал его в лоб, проговорив:
— Ты в безопасности.
Я обняла Айслинга со словами:
— С нами ты в безопасности.
Плечи мужчины содрогались, а плач обернулся почти истерикой. Он обхватил руками меня и Галена, так что фактически обнимал всех нас с Дойлом посередине, а мы в свою очередь обнимали его, позволив ему выплакаться.
Красные Колпаки и сидхи, которые были готовы вот-вот подраться, спокойно направились в дом, большинство из них не смотрели на нас. Только Джонти рискнул взглянуть, он кивнул мне, и я кивнула в ответ. Мы остались в одиночестве под теплым солнечным светом, эвкалипт наполнял мечты о вечном лете свежим целебным ароматом. Мы положили все сброшенные рубашки под тень большого дерева, чтобы не лежать на колючей сухой траве, и уложили Айслинга в центр, чтобы все могли прикоснуться к его голому торсу. Мы гладили и ласкали его не так, как любовники, а просто чтобы утолить его ужасный голод по прикосновениям, от которых он так долго вынужден был отказываться. Дети, чувствующие недостаток прикосновений, не могут правильно развиваться и погибают, даже если их хорошо кормят и заботятся, прикосновения гораздо важнее, чем признают большинство людей.
Сначала мы касались его спины и плеч, а затем он перевернулся, и мы скользнули руками по груди и животу. Мы втроем смотрели в его спиральные глаза, изучали кончиками пальцев его лицо. Я склонилась к нему, пока не рассмотрела, что черные спиральные линии составляли крошечные птицы, летящие из его глаз. Я вспомнила, как его тело взорвалось стайкой певчих птиц в увядших садах, скользнула взглядом по линии его скулы и спросила:
— Всегда ли эти вихри состояли из крошечных птичек?
— Они стали такими не очень давно, — мягко ответил он.
Гален выглянул из-за его головы, глядя Айслингу прямо в лицо вверх тормашками.
— Что-то не помню, чтобы они были крошечными птицами.
Айслинг рассмеялся, и его лицо осветилось таким счастьем, какого я раньше не видела; даже спрятавшись за вуалью, он был очень серьезным человеком.
— Птицы появились в глазах Айслинга еще до твоего рождения, Гален, — сказал Дойл.
Счастье Айслинга немного померкло, и не глядя ни на кого из нас, он попросил:
— Не могли бы вы распустить мои волосы и… прикоснуться к ним, пожалуйста?