Треск и блеск
Шрифт:
Порой человек в сапогах останавливался возле той или иной кучи, откашливался, видимо, скромно ждал, что ему сию мину ту выразят горячие чувства признательности.
…Зоя, Лариса, Виктор и Николай с честью выдержали боевое крещение. Немного только угнетала мысль о том, что их допустили всего лишь к переборке картофеля. Самую ответственную работу доверили сотрудникам института ядерной физики. Вооружившись ножами, похожими на первобытные секачи, повелители мью-мезонов и протонов чистили картофель, бросая его в бидоны с водой. То и дело сигналя, подъезжали за этими бидонами
Вообще, надо сказать, посланцы науки и искусства трудились над картошкой с огоньком. Накануне их коллективы получили телефонограмму, в которой фронтовым слогом предписывалось:
«Руководителю предприятия тов…….
Исполком Правобережного райсовета обязывает Вас сроком на один месяц выделить двадцать пять (25) человек для оказания общественной помощи овощехранилищу № 19.
Явка к 8.00, на улицу Синусоидальную, 27.
Председатель райисполкома Шивилихин».
В свете телефонограммы, трактующей об общественной помощи, невозможно было уклониться от прямого долга.
Все это я прекрасно осознал, по, стоя в овощехранилище и наблюдая творческий процесс, решил взять дополнительную информацию у человека в сапогах.
— Скажите, вы довольны рабсилой?
— В основном, — сдержанно ответил хранитель овощей. И тут же отвлекся, чтобы бросить еще одно пополнение на отрыв ботвы от бурачка. — В основном, — повторил он, — они, конечно, работают. Но как? Горе и слезы. Сами понимаете, академики…
— А бывает ли так, — спросил я, — что ваши заявки не удовлетворяют и «академики» на помощь не приходят?
— Бывает.
— Что же вы делаете?
— Обходимся своими силами!
В тот же день я позвонил в бухгалтерии НИИ, театра и монументальной мастерской, поинтересовался, за чей счет специалисты перебирают картошку.
— Как за чей? — удивились бухгалтеры. — За наш, конечно, за государственный счет. Всем начисляется средний заработок.
…Вот так оно и повелось. Общественность помогает. Кому? Завбазой. Это он, работодатель, выполнив «план закладки», сгноил картофель и создал «план переборки»…
Да, но при чем же здесь кибернетики и артисты? Почему они в буквальном и переносном смысле должны расплачиваться за его головотяпство?
В райисполкоме забили тревогу: останемся без картошки и в директивном порядке обязали всех, всех. А «руководитель предприятия тов………» — что поделаешь — выполнил заявку.
Что же из этого вышло? Подставив плечо нерадивому, исполком и директор предприятия поощрили безответственность. Будьте уверены, что после первой переборки последует вторая. Человек в охотничьих сапогах теперь ученый, он знает: ты только забей тревогу, райсовет обяжет.
Смотрите, как основательно извратили благородное дело взаимопомощи. Ход рассуждений был примерно такой: дружинники — это хорошо? Хорошо. А субботники? Тоже. Так чем же хуже переборка картофеля?
Ну что тут скажешь? Да, общественность должна помогать. Но как? Только на законных основаниях. Когда? В свободное от работы время. И кому? Во всяком случае, не бесхозяйственному головотяпу завбазой.
Давайте
«За чистоту этого участка отвечают проектировщики института «Гипромез».
Позвольте, но ведь есть же в парке тетя Даша, тетя Паша и целый отряд прочих дворников, исправно получающих зарплату? Живо представляешь себе, как работников «Гипромеза» снимают с проектирования самой мощной в мире домны и посылают подметать участок. С этой задачей они, вероятно, в конце концов справятся. Ну, а если самая мощная в мире домна останется чуточку недопроектированной? И если через полгода в этом деле обнаружится прорыв? Райсовет уже вряд ли сможет бросить на его ликвидацию тетю Дашу или тетю Пашу.
Проект не картошка…
Не лучше ли будет, дорогие товарищи, так: пусть коллектив «Гипромеза» отвечает главным образом за домну, а коллектив дворников — главным образом за чистоту!
Мне кажется, что это проверенное на опыте распределение труда будет самым разумным.
БРАТ ПОЛОСАТОЙ АКУЛЫ
В город на Днепре летишь на крыльях. На стремительных крыльях «Ракеты», в наш век, прокладывающей путь не только в атмо-, но и в гидросфере. За плотно задраенным стеклом дыбилась и бушевала шестибалльная волна рукотворного моря, мы сидели в мягких креслах, а речная стюардесса стояла у стойки бара и улыбалась нам белозубой улыбкой, удивительно шедшей к ее черному костюму.
— Есть «Жигулевское» пиво! — объявила белозубая девушка.
Среди представителей мужской половины пассажиров прокатился гул оживления, кресла под ними опустели, все двинулись к стойке, и я увидел чудо из чудес, настоящую фантазию: в руках у каждого поклонника пива светились и переливались янтарем тарань, чехонь, чебак и прочие вкусные вещи.
— А где вы взяли? — спросил я, напрасно пытаясь подавить предательские нотки зависти.
Путешественники посмотрели на меня, как на свалившегося с лунной орбиты:
— Как где? На рынке.
«Ракета» подошла к плотине, и пока мы поднимались в шлюзе, согласно закону сообщающихся сосудов, попутчики обогатили меня некоторыми полезными сведениями.
С тех пор как здесь появился целый каскад новых морей, стало лучше: водный простор, белокаменные города, дубравы — кругом такая красотища — глаз не оторвешь! Для рыбки — раздолье: богатый «выпас», слабое течение и тихие омуты, где вопреки пословице нет чертей.
Рыбе неплохо. Ее разводят, культивируют, «сеют», о ней заботятся, как о родной, и было бы вовсе отлично, кабы она это понимала и не искала от добра добра. Но нет, не успокаиваясь на достигнутом, она стремится вперед — миллионы лет выработали у нее атавистический инстинкт, который гонит ее вверх по течению: весной — на нерест, осенью — в глубокие зимовальные ямы.