Третье царство
Шрифт:
Кэлен отлично понимала, о чем он. Аббат спрашивал, не любопытно ли ей, как ему удалось с помощью дара остановить ее падение за мгновение до столкновения с землей.
Кэлен выросла среди волшебников, многое знала о магии и ее возможностях. Одаренные могли поднимать с помощью магии вещи, даже довольно тяжелые, и ловить падающие предметы до того, как те столкнутся с землей.
Но они не были способны совершить подобное с живыми существами, тем более с людьми.
Жизнь каким-то образом препятствовала подобного рода манипуляциям.
Действительно важным был тот факт, что Людвигу Дрейеру удалось с выдающейся точностью поймать ее так близко от земли и остановить падение. Когда она замерла в воздухе, лицо ее было в нескольких дюймах от почвы. Потом аббат плавно и мягко опустил Кэлен на землю.
Это ужасное, отвратительное, шокирующее чувство заставило ее дрожать как осиновый лист.
— Да, — отозвалась Кэлен, — на самом деле мне любопытно. Как ты это сделал? У тебя явно есть дар, который ты скрывал от нас во Дворце. Никогда не встречала волшебников, способных на такое. Насколько я знаю, дар нельзя использовать подобным образом.
Аббат удовлетворенно улыбнулся.
— Совершенно верно. Дар не способен на такое. Но, видишь ли, я обладаю силами другого рода.
— Дар есть дар.
— Да, пожалуй, это так, но некоторые, например, я и Магистр Арк, смогли расширить свои возможности и начать использовать оккультные силы. Никто в мире просто не в состоянии понять то, чем мы владеем или на что способны. — Он указал в окно. — Одно из преимуществ жизни в такой глуши — возможность изучать темные искусства дикарей, а затем преобразовать их в нечто совершенно иное, нечто большее, чего дикари не могут даже представить. Ведь они не имеют дара и никогда не познают истину.
— Тебе следует очень осторожно использовать такие темные искусства.
Аббат вновь широко улыбнулся. Кэлен устала от его улыбок. Казалось, злорадство — его самоцель.
— Я не боюсь, — ответил он низким, зловещим голосом.
Кэлен хотела сказать, что ему следовало бы бояться. Но передумала.
Он оживился.
— Но ты боялась. Когда падала, я имею в виду. Ты была просто в ужасе.
— Я уже говорила, что это так, — сказала Кэлен, когда их подбросило на каменистом участке дороге.
Толчок отозвался болью в животе, у нее перехватило дыхание, а челюсть снова начала пульсировать. По крайней мере, губы больше не кровоточили.
— Этого я и добивался.
Кэлен напустила на себя мрачный вид.
— Думаю, ты уже не в том возрасте, чтобы пугать девочек.
Морд-Сит громко рассмеялась.
— Она забавная. — Эрика взглянула на аббата Дрейера. — Такая смешная.
Он скорчил гримасу, но проигнорировал Морд-Сит.
— Существует точка страха, — произнес он терпеливо. — Я пытаюсь разъяснить свою
Кэлен глубоко вздохнула. Ей совсем не хотелось разговаривать. С тех пор как Эрика ударила ее в челюсть, попытки говорить причиняли боль. Но она понимала, что разговора не избежать.
Кроме того, нужно узнать, что Дрейер имел в виду, говоря о задаче всей его жизни и о своих делах в аббатстве. Кэлен догадывалась, что достаточно лишь небольшого поощрения, и он выложит все.
— Сожалею, аббат, но падение с утеса и спасение за мгновение до соприкосновения с землей для меня в новинку. Боюсь, если ты и преследовал какую-то цель, проделывая это, я ее упустила.
На сей раз он склонился к ней без улыбки.
— Тогда, в самом конце, в последний миг перед тем, как ты с абсолютной уверенностью поняла, что умрешь, у тебя было озарение? Какие-нибудь последние мысли? Воспоминания о жизни? Многие говорят, что столкнувшиеся со смертью люди в один миг переживают всю свою жизнь, словно видят ее перед глазами. И меня интересуют твои последние мысли в тот момент, когда ты осознала, что сейчас умрешь.
Кэлен пришлось отвести взгляд. Вместо этого она стала смотреть на бесконечные деревья и ветви, мелькавшие за окном.
— Ну? — спросил аббат. — О чем ты подумала в последний момент?
— Тебе не понять, — прошептала она, не оборачиваясь.
Некоторое время они ехали молча.
— В таком случае, — наконец сказал Дрейер, — почему бы не объяснить мне?
Кэлен знала, что это не простое любопытство, но приказ, который она не могла проигнорировать.
— Я испытала всю глубину и полноту чувств к мужу.
Аббат поднял палец.
— Ах, любовь.
Кэлен хотелось сказать, что он никогда не познает истинной любви, но решила не тратить зря силы.
— Понимаешь ли, дело в том, — продолжил он, выковыривая грязь из-под ногтей, — что мы нашли способ изменить этот опыт при помощи наших оккультных способностей.
Кэлен уставилась на него.
— Изменить «опыт»? «Опыт» смерти? Что ты имеешь в виду?
— В последний момент перед смертью — реальной, неизбежной, настоящей смертью — люди переживают целый спектр эмоций. Они могут чувствовать сожаление, парализующий страх, любовь, даже вся жизнь может промелькнуть у них перед глазами. По крайней мере, так говорят. Или что-то вроде того.
— И?
— И мы — говоря «мы», я подразумеваю себя, разумеется, — я после долгих экспериментов и усилий выяснил, как изменить этот опыт так, чтобы те, кто вот-вот перейдут границу в подземный мир, сделали что-нибудь полезное для остающихся в мире живых.
Кэлен нахмурилась, теперь по-настоящему заинтересованная.
— Полезное? Что полезное ты можешь получить от людей непосредственно перед их смертью?
Его улыбка вернулась, но в этот раз в ней не было ни удовольствия, ни злорадства. Такой зловещей улыбки Кэлен не видела никогда.