Третье правило стрелка
Шрифт:
– Шардонне тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, – заявил Фил. – Сделанное из винограда, собранного на правом берегу Луары. Очень важно проследить, чтобы виноград рос на солнечном склоне холма. Что же до бокала, то мне по фигу. Но пусть будет хрустальный.
– Я думал, ритуал требует большей конкретики, – сказал Мэнни. – Значит, бокал может быть любым?
– Он точно ненормальный, – пробормотал Горлогориус. – Яйцо Кащея, рубильник из Матрицы, божественный нектар, моргульский клинок, серп и молот, и что потом? Бокал вина? Вместо того чтобы увеличивать
– Я все слышу, – предупредил его Фил. – И вероятно, вы, парни, меня неправильно поняли. Бокал вина не является ключом. Бокал вина нужен мне, и тогда я сообщу вам, где находится ключ.
– Еще вина? – возмутился Горлогориус. – А тебе мало того, которое ты уже выпил? И вообще, если бы ты вел более воздержанную жизнь, нашу вселенную не мучили бы проблемы твоего похмелья!
– Дурак ты, – сказал Фил. – Если бы я вел более воздержанную жизнь, вашей вселенной вообще бы не было.
– Значит, я дурак? – тихо спросил Горлогориус.
Когда Горлогориус переставал орать и начинал говорить тихо, знающие его люди сразу расползались в стороны, [32] ибо это означало, что гнев Горлогориуса достиг второй фазы. Поговаривали о существовании и третьей фазы гнева Хруподианиса, но, поскольку еще никому не удавалось ее пережить, симптомы по сей день остаются неизвестными.
– Еще раз брейк, – сказал Мэнни. – Вот тебе твое вино, пей.
– На самом деле «Шардонне», – удивился Фил, отпив из бокала. – Вы что, волшебники?
32
Именно расползались. Каждый дурак знает, что в вертикальную мишень гораздо легче попасть, вот волшебники и стараются уменьшить зону поражения. – Примеч. Мэнни
– Да, – сказал Горлогориус. – Мы волшебники. Знаешь первое правило общения с волшебниками? Никогда не зли волшебника, даже если ты творец.
– У всех свои правила, – вздохнул Фил. – Куда деваться простому демиургу?
– Вино нормальное? – спросил Мэнни.
– Вполне.
– Так что там с ключом?
– А что с ключом? – вздохнул Фил. – Седьмой ключ – это второй… то есть левый…
– Он нам опять голову морочит, – сказал Горлогориус. – Второй, левый, седьмой… Что второй, от чего левый?
– Левый револьвер Святого Роланда, – сказал Фил.
Волшебники оторопели.
– Согласно легенде револьверы Святого Роланда покоятся в кобурах на статуе самого Святого Роланда, которую его последователи установили в тайной обители ордена, местонахождение которой не известно никому из смертных, не исключая и самих стрелков, ибо даже они не способны вернуться в обитель, которую когда-то покинули. – Мэнни перевел дух. – Как же можно добыть седьмой ключ?
– А вы наколдуйте мне еще вина, и я. расскажу, – улыбнулся Фил. – Тут ведь целая история…
Горлогориус тихо застонал.
ГЛАВА 11
Кому
Ланселот сидел, привалившись спиной к колесу своего «Астон Мартина» и дышал. Совершенно неожиданно дыхание стало для него трудоемким и весьма болезненным процессом.
Рыцари и богатыри валялись вокруг в живописном беспорядке, и их позы наводили на невеселые размышления. Например, благородный сэр Борс пробил головой лобовое стекло «роллс-ройса» и большей своей частью находился в салоне машины. Только его ноги елозили по покрытому блестящим лаком капоту.
В сознании оставались только двое – сэр Ланселот и конечно же Илья Муромец. Богатырю тоже досталось в сражении, однако он был единственным, кто мог самостоятельно держаться в вертикальном положении. Муромец прихрамывал на правую ногу, его левый глаз заплыл от роскошного синяка, поставленного Ланселотом, но в целом богатырь чувствовал себя… неплохо. Если сравнивать с другими участниками побоища, разумеется.
– Хорошо, что мы никого не убили, – сказал Муромец, растаскивая в стороны Алешу Поповича и сэра Гарета, синхронно придушивших друг друга до потери сознания.
– Странно, что мы так никого и не убили, – поправил его Ланселот. – Черт бы побрал этот бокс. Голова трещит, как после недельной попойки.
– Слабоваты вы пить, как я погляжу, – заметил Муромец. – У меня после недельной попойки только изжога небольшая.
– Что русскому попойка, то англичанину смерть, – констатировал Ланселот. – Но мы так ничего и не решили, Илья. Согласен, драка смотрелась весьма неплохо, но вопрос с крокодилом… то есть с драконом, так и остался в подвешенном состоянии.
– Увы, – согласился Илья.
– Туповат он для дракона, – сказал Ланселот. – Конечно, драконы вообще большим умом не отличаются, но этот уж слишком тупой. Я бы на его месте во время драки куда-нибудь подальше уполз, а он до сих пор тут шатается.
– Уползешь от вас, – сказал Бозел. Теперь он мог наплевать на маскировку и не собирался молча терпеть оскорбления в свой адрес. – Если бы ты весил полторы тонны и имел четыре ноги общей длиной в один метр, хотел бы я посмотреть, как ты ползаешь. Подумать только, меня обвиняет в тупости человек, не сумевший реализовать численное преимущество два к одному.
– Если бы я его реализовал, ты бы сейчас не вякал, рептилия, – сказал Ланселот.
– От примата слышу, – сказал Бозел. – Знал бы ты, сколько я вашего брата сожрал.
– Знал бы ты, сколько вашего брата я насадил на свое копье, – огрызнулся Ланселот.
– Что-то я сейчас при тебе никакого копья не наблюдаю, – сказал Бозел, подползая ближе. – Может, стоит тебе ноги откусить?
– Великий герой постбатальных наступлений. – Ланселот сплюнул на траву. – Ты не был бы таким смелым, если бы эти парни за тебя не впряглись.