Третье правило возврата
Шрифт:
- Зачем на цепочку перевесил?
– машинально интересуюсь я, держа тремя пальцами знакомую и дорогую сердцу вещицу. Дорогую - потому что отвоевала именно такой внешний вид с кровью, Грион не хотел заморачиваться на эксклюзивности. А я тогда сказала ему, что замуж не выйду, если у нас не будет одинакового растительного плетения на кольцах.
- Тебя действительно это интересует?
– насмешливо отзывается муж, не отрывая взгляда от дороги, но я скорее чувствую, чем улавливаю внешние признаки, что ему нравится мое внимание к деталям. На меня накатывает осознание того, что сейчас я, возможно, не самым приличным образом распускаю руки в отношении
Я складываю руки на коленях и непонятно за что извиняюсь:
- Прости.
Мне дарят насмешливый взгляд с веселой полуулыбкой и не отвечают ни слова. Все же Грион для меня сейчас как одна большая загадка. Жаль, что нет времени разобраться в ее свойствах...наверное, меня уже ждет Исповедник. Наверное, Аврелию Гарду не терпится вытащить на поверхность всю грязь, в которой меня изваляли, чтобы придать поискам Ангела новый смысл. И все же я не могу винить его в столь сильной увлеченности убийцей собственной жены. Он не останавливается. Он хочет докопаться до истины. А я увидела Гриона лишь спустя год после того, что со мной сотворил Ангел...
Я хмурюсь, пытаясь отогнать внезапно принесшие боль мысли, и мной тут же интересуются:
- Все в порядке?
- Затрудняюсь ответить, - я выбрасываю из головы все лишние мысли, откидываю голову на спинку сиденья и из такого положения пытаюсь рассматривать дорогу. Надо же, год в неволе, а привычка сохранилась...
– В свете предстоящего освидетельствования даже не знаю, что тебе сказать.
- Чтобы ты - и не знала, что сказать?
– удивляется муж.
– Это действительно странно. Особенно после вчерашней демонстрации независимости.
- Какая независимость, Грион, если ты тащишь меня к малолетке, который должен будет сказать, что я излечилась от недуга, а потом отдать обратно в твои руки, чтобы уже ты вернул меня обратно в тюрьму?
– я устало тру переносицу руками, надеясь, что речь произведет на свежеиспеченного инквизитора впечатление. В том плане, что он заткнется и перестанет разводить меня на откровенности. Но для этого я слишком хорошо знаю Гриона.
- Ты зря волнуешься, - его голос спокоен и звучит размеренно.
– Я никогда бы не стал причинять тебе зло.
"Да, в самый нужный момент тебя просто не оказалось рядом", - слова замирают на языке, но я подавляю желание высказать обвинение. Прошло то время, когда можно было обвинять Гриона. Инквизитору такие вещи говорить нельзя.
Рука, словно вспомнив давно забытый жест, тянется к безымянному пальцу. Мой след от кольца давно уже пропал. Это произошло еще в тюрьме, когда я стала усиленно тренироваться для того, чтобы больше не быть беззащитной, если вдруг произойдет что-то непоправимое. Последние слова Ангела не идут из головы, и я знаю, что поступила правильно, начав себя к новой встрече готовить. Вот только теперь она, похоже, на неопределенный срок откладывается, а жаль...
- Что?
– Грион краем глаза замечает мое движение.
- Не представляю, где теперь мое кольцо...
– задумчиво потерев палец, словно пытаясь воскресить воспоминания, отвечаю я.
- Его вместе с остальными вещами перевезли в лечебницу, когда тебя переводили, - тут же отвечает муж, и я бросаю на него подозрительный взгляд. Подозрительный -
- Куда мы едем?
– меняя тему разговора, спрашиваю я, потому что мобиль явно едет не к корпусу Инквизиторов. Он находится на окраине города, а мы направляемся в самый центр. Туда, где бурлит жизнь.
- В здание Верховного Суда, - поясняет Грион.
– Аврелий хотел бы лично поговорить с тобой после того, как состоится встреча с Исповедником.
- Жаль мальчика...
– в третий раз повторяю я, однако теперь фраза звучит скорее заботливо, чем цинично.
- Ты ведь так не думаешь, Виола, - замечает Грион, и по его плотно сжатым губам и чересчур сильно обхватившим руль рукам я понимаю, что он не только словами хотел бы выразить свое несогласие. Да-да, я еще помню его извечный способ перевести разговор, незаметно сообщив мобилю автоматическое управление и сграбастав меня в объятия. Я не вырывалась и не пыталась отстоять свое мнение в притворной обиде - мне нравились напор и находчивость мужа. И собственные попытки подлить масла в огонь. Черт, Грион, я не хочу больше об этом вспоминать!
- Тебя волнует то, что я думаю?
– флегматично интересуюсь я, точно зная, что не получу ответа: у мужа стоит какая-то блокировка на все, что, так или иначе, может касаться наших прошлых отношений. Возможно, он делает это специально, возможно, просто не хочет провоцировать конфликт раньше времени, однако сам, не подозревая того, конечно, дает мне в руки оружие, с помощью которого я теперь смогу пресекать все попытки откровенных разговоров на тему моего мировоззрения и вообще всего, что со мной связано. Виола научилась выпускать коготки...
Меня, однако, удостаивают хмурым взглядом в ответ, ничего, конечно, не произнеся. Но мы с Грионом уже давно научились понимать друг друга без слов. Не думаю, что прошедший го в этой стороне отношений сумел что-либо изменить: муж понял, что для конструктивного диалога его полубезумная жена требует откровенности. Почти полубезумная...до развенчания этого мифа осталось недолго.
- Скоро будем, - коротко бросает Грион, и мы действительно оказываемся в пункте назначения спустя несколько минут. Я смотрю на него в окно мобиля, в который раз поражаясь тому, насколько интересное воплощение может иногда получить человеческая мысль. Фасад многоэтажного здания - здесь собрана почти вся инфраструктура суда, включая и делопроизводство, и размещение работников судебной отрасли - сделан целиком и полностью из стекла, и его плавные границы в некоторых места создают ощущение, что откуда-то с крыши к стенам постоянно поступает вода, замутняя русло бегущего по нему потока, хотя на самом деле это просто весьма удачный зрительный эффект. Располагает к спокойствию - зачем же склоки и потасовки в здании Суда?
Муж выходит из мобиля, огибает его и открывает передо мной дверцу. Я не могу игнорировать предложенную руку, не настолько вжилась в сумасшедший образ, а потому ощущение его теплых пальцев, осторожно сжимающих мои, оказывается неожиданно приятным. Наверное, я скучала, Грион. Пусть и не хотела себе в этом признаваться. Когда все вокруг говорят, что ты не придешь, а сам ты при этом упорно не желаешь давать о себе ни одной весточки, сохраняется глупая призрачная надежда - такова уж она по природе. Только вот... Разве я заслужила такое отношение, Грион?