«Третий ангел вострубил...» (сборник)
Шрифт:
– Дай-то Бог!
– выдохнул Михаил.
– Пора бы уж!
Он вышел из палатки и побрел по гравиевой дорожке в направлении леса.
Гравий шуршал и скрипел под сапогами. Темнота была абсолютной, хотя высоко в небе - желтым пятном на матовой сфере - маячила полная луна. Он впервые думал о том времени, когда он покинет это проклятое место и вернется домой. За это время он получил уже три письма от родителей. Папа советовал ему реже ездить на станцию. Как будто это зависело от него! Прошло всего два месяца, а казалось, будто пролетели годы. Что там с его больными? Что ждет
Прошло еще несколько дней. Лейтенант набрал свои положенные двадцать пять рентген, и его больше не посылали на станцию. Он вернулся к лечебной деятельности. Вокруг появлялись новые люди - исчезали старые: проводилась планомерная замена личного состава.
Вечером на оперативном заседании ему вручили грамоту «За мужество и героизм, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС» и сообщили, что завтра прибывает его сменщик.
– Передадите ему дела и, когда он подпишет все необходимые бумаги, можете возвращаться домой, - информировал его комбат.
Наутро появился долгожданный приемник - сутулый и очень худой, он смотрел на Михаила испуганными глазами из-за больших линз очков в старомодной роговой оправе. Вновь прибывшего звали Борис. Ему недавно исполнилось сорок, и повестка из военкомата, как и для большинства, была для него полной неожиданностью. Векслер показал ему столовую и объяснил обязанности по медицинскому контролю. Он подробно рассказал, что и где находится в палатке медпункта, познакомил с личным составом и показал сауну. Целый день они ходили вместе, а вечером на просьбу подписать документы о передаче дела сменщик ответил решительным отказом:
– Я еще ничего не запомнил и не усвоил. Предоставьте мне еще хотя бы пару дней практики под вашим началом…
Та же история повторилась в последующие три дня. Доведенный до отчаяния Михаил обратился за помощью к своему приятелю Владимиру Ивановичу Соколову.
Толстый рентгенолог, сидя на своем походном стульчике, выслушал его в полной задумчивости.
– У меня есть идея!
– неожиданно воскликнул Соколов.
– Ты ведь сменщика еще со мной не познакомил. Давай приведи его вечером ко мне. Все обсудим. Только не забудь захватить необходимые бумаги.
Вечером в полутемной палатке бригадного медицинского пункта Соколов встречал гостей. Помещение освещалось бледной лампочкой, питаемой от мобильной динамо-машины. На операционно-перевязочном столе одиноко стояли две консервные банки каши с тушенкой и банка с солеными огурцами. Когда гости расположились у стола, Соколов задал Борису несколько вопросов о маме-папе, а затем ловким движением фокусника извлек из-под кровати заранее припрятанную бутылку водки. Разлив содержимое бутылки в стаканы, Владимир Иванович предложил выпить за здоровье гостя, а также за успешное выполнение возложенной на него почетной миссии с наименьшим ущербом для здоровья. Борис хотел было отказаться от участия в распитии запрещенного напитка, сославшись на слабое здоровье и сухой закон в зоне, но Соколов резко оборвал его:
– Нельзя нарушать традиции, а то заболеешь и умрешь - это же за здоровье!
Немного поломавшись, Борис все же пригубил из стакана, а дальше с соколовским талантом спаивать людей больших проблем в продолжении «тайной вечери» уже не возникало. Через час солидно накаченный сменщик подписал все требуемые документы, и торжествующий Векслер, горячо поблагодарив Владимира Ивановича, унес их в свою палатку.
Пробудившийся под утро в палатке Соколова, Борис пытался опротестовать происшедшее вечером, на что Владимир Иванович резонно заметил, что сам факт, что доктор выпил в зоне, где действует сухой закон, является преступным, и поэтому не может быть использован в качестве аргумента.
После завтрака Михаил отнес бумаги в штаб и начал готовиться к отъезду. Он зашел попрощаться со Шмулевичем, но не застал его в палатке. Личные вещи с собой брать запрещалось, кроме специального комплекта одежды, который надевали непосредственно перед отъездом, и военного билета с вкладышем записанных доз. Соколов обещал утром подбросить его на медицинском УАЗике до Иванкова, а там придется добираться самому.
Глава 10
Солнечным утром следующего дня лейтенант Векслер отправился в штаб за документами. В штабе его встретил майор, сменивший на этом посту прежнего комбата. Он сухо ответил на приветствие.
– К сожалению, командование частью вынуждено отложить ваш отъезд. Так что возвращайтесь к своим обязанностям.
– Ну как же: еще вчера, когда я принес сюда все необходимые бумаги, мне сказали что все в порядке, и я могу уезжать.
– Да. Но обстоятельства изменились.
Чувствуя себя как побитая собака, он направился в свой мед. пункт. Михаил пытался понять, что могло произойти? Это могло быть что угодно, от простой ошибки до очередной клеветы. Или его сменщик все-таки нажаловался, и в качестве наказания его решили оставить в «зоне»? Мысли лейтенанта перебил звук быстро приближающихся тяжелых шагов. Может все-таки произошла ошибка?
– в надежде на чудо он обернулся.
По дороге, тяжело дыша, бежал ординарец комбата Андрей Бочкарев.
– Товарищ лейтенант, подождите. Я хочу вам кое-что объяснить!
– Что именно, Андрей?
– Дело в том, что сегодня рано утром к командиру бригады пришел доктор Шмулевич. Меня как раз отправили передать в штаб бригады какие-то бумаги: я стоял прямо за пологом палатки и все слышал. Шмулевич говорил о несправедливости, о том, что он активно участвовал в ликвидации аварии, обеспечивая батальонные мед. пункты всем необходимым. А вы в это самое время занимались саботажем, завышая записанные дозы солдат. Он говорил, что вы лично ему об этом рассказывали. Еще он говорил, что вас чуть не осудили за распространение антисоветских слухов и спаслись вы только благодаря связям. Он требовал справедливости, и комбриг его поддержал. Поэтому вместо вас отпустили его, и вашего сменщика сделали его сменщиком. Вас же предполагается заменить последним, если вообще не оставить до конца кампании.