Третий четверг ноября
Шрифт:
– Шли бы вы по своим делам, – посоветовал Платон душевно. – Не смотрели бы.
– Да как же не смотреть, когда на каждом углу такое аморальное поведение демонстрируется, что сил нету никаких, а в телевизоре вообще одну порнографию гонят день и ночь, и еще песни поют двусмысленного содержания, а потом молодежь разлагается...
Платон взял Лёку под руку, и они пошли под снегом в сторону Невского. Лицо продолжало разоряться им вслед.
Говорить не хотелось.
Хотелось молчать, думать и мечтать о том, как все
С тех пор прошло триста лет.
Платон пальцем поглаживал ее ладонь, и время от времени она прихватывала его палец, а потом отпускала. У них была такая игра.
– Человека, приехавшего с твоей пропавшей, зовут Юрий Мефодин. Адрес Третья Советская, дом семь. Это в районе площади Восстания, если я не ошибаюсь. Телефон два, семь, один, восемь, два, восемь... – Лёка смотрела на него во все глаза. Даже палец выпустила, – два. Так что мы можем ему позвонить и спросить, куда он подевал эту, как ее, Анастасию?
Лёка кивнула.
– Или можем сдать его в милицию, как потенциального похитителя, но это, по-моему, бред. Если он ее в салон завозил, да еще торчал там, пока она свой силиконовый ноготь приделывала, значит, вряд ли он ее собирался сразу после ногтя прикончить.
– Платон!
– Давай перейдем дорогу, – предложил он. – Выйдем на набережную, там, наверное, сейчас красиво.
– Ты запомнил адрес и телефон?!
Он посмотрел на нее сверху и сунул ей свою руку, чтобы она опять погладила. Лёка растерянно погладила.
– А чего там запоминать? На Третьей Советской пирожковая была, мы туда на трамвае ездили, когда я в школе учился. Я же в Питере жил! А два, семь, один, восемь, два, восемь, два – это экспонента от единицы, то есть что?..
– Что? – повторила Лёка.
– То есть основание натурального логарифма. Никаких чудес.
– Платон, как ты думаешь, может, мне позвонить? Или пусть лучше... ее бывший муж звонит?
– Сейчас я позвоню. По крайней мере, все станет ясно.
И он позвонил, и все стало ясно!..
– Здрасти, – сказал в трубку Платон Легран, – меня зовут Андрей Владимирович, я начальник Анастасии. Позовите ее к телефону, пожалуйста.
И подмигнул Лёке. Лёка загримасничала, всем своим видом выражая нетерпение и любопытство, и он махнул на нее рукой.
Анастасия долго не подходила, очевидно, на том конце совещались, что же теперь делать. Платон, соскучившись ждать, поцеловал Лёку в губы, в ухо, а потом опять в губы. Потом вдруг оторвался от нее и нажал на своем аппарате кнопку громкоговорителя.
– Алло?.. Андрей Владимирович, как вы меня нашли?
– Документики бы надо по адресу доставить, – сказал Платон. – Куда ж вы запропали вместе с документиками-то?
– Документики? – переспросила из трубки бывшая жена Артема. – Я и забыла про них!
– Молодец, – похвалил Платон.
– Андрей Владимирович,
– Ничего, нормально! – приблизив аппарат к губам, прокричал Платон. – Вы их сами по адресу отвезете или прислать кого?!
– Нет, нет, я сама! – тоже закричали из трубки. – Я сейчас же отвезу, Андрей Владимирович! Просто у меня тут так получилось... Короче говоря... у меня подруга серьезно заболела, и я два дня... за ней ухаживала...
– Подруга Юрий заболела? – удивился Платон. – А говорят, была здорова!
– Андрей Владимирович, – простонали из трубки, – простите меня, простите! Ну, так получилось! Вы меня уволите, да?!
Платон молчал. Он не знал, уволит теперь Андрей Владимирович Анастасию или нет.
– Андрей Владимирович, я не хотела! Просто мы с Юрой... мы так редко видимся!.. Он в море ходит, и мы встречаемся, только когда он на берегу! Я приехала, он мне позвонил, и я, конечно... Андрей Владимирович, простите меня, простите!.. Я знаю, что виновата, но мы правда очень редко видимся!.. Мы еще со школы встречаемся!
– Позвольте, у вас же муж! – сказал Платон, и Лёка посмотрела на него печально.
– Бывший, бывший!!! – закричали из трубки отчаянно. – Я с ним давно развелась, Андрей Владимирович, а с Юрой мы правда со школы друг друга любим! Мы раньше еще реже встречались, потому что у меня муж был, а у Юры жена, а теперь, когда он развелся и я развелась... И я приехала, и он в этот же день вернулся, такое совпадение! Вы меня простите. А документы я немедленно, немедленно отвезу!
– Хорошо, что мы в милицию не заявили, – сказал Платон. – И телефончик включите, уважаемая. Страсть страстью, но у вас дети, родители, бывший муж, работа! Как можно?.. Вы бы сначала документы отвезли, а потом уже того... страсти предавались.
– Андрей Владимирович!
– До свидания, – попрощался Платон.
В молчании они дошли до набережной, остановились у заметенного парапета и стали смотреть в темную, злую, взъерошенную воду.
Лёка слепила снежок и неловко бросила его в Мойку. Снежок полетел, шлепнулся и стал быстро наполняться темной водой.
– Ни до кого ей дела нет, – сказала Лёка задумчиво. – Ни до начальства, ни до родителей, ни до бывшего мужа. Кавалер нарисовался, и – готово дело! Нет ее.
– Ну да.
– А легенда такая, что она слабая, неприспособленная к жизни, нежная и трепетная. Абсолютно волшебное существо.
– Ну, в общем, что-то в этом есть. Так в нормальной жизни никто не делает, я имею в виду нормальных людей. Только волшебные, должно быть.
– Платон, – вдруг сказала Лёка, рассматривая темную воду. Ее снежок давно унесло, должно быть, в Балтийское море. – Я хочу в Москву. Прямо сейчас.
Он посмотрел на нее. Помолчал и надел очки.
– Вот так... сразу? Ни мяса, ни белой скатерти, ни молодого «божоле»? Все отменяется?