Третий должен уйти
Шрифт:
— Да пожалуйста. — Он тяжело дышал, но на землю не ложился.
— Что там дальше было?
Мы плутали по лесу весь день, часто делали привалы. И Нефедов рассказывал, рассказывал… Но его история еще далека была от завершения.
— Было.
Я ждал продолжения, но Нефедов молчал.
— Значит, не было у тебя войны с Михой?
— Нет.
— Это Шильник все… А Курдов его зачистил… — вслух подумал я.
— Я этого не говорил! — вскинулся Нефедов. — И вопросительно, с заметной тревогой во взгляде посмотрел
— Ну, как же не говорил?.. Курдов собирался порешать с Шильником. Может, он и его и порешил.
— Может, он, а может, и не он. Может, локтевские были. А может, и свои… Ты же опер, должен понимать, что Шильник не просто так дверь открыл. Если бы там за дверью были чужие, он бы не открыл. Я думаю, это не Курдов. Мы с ним уже давно, ничего такого не было. Мы «по-мокрому» проблемы не решали. Это я точно тебе говорю…
— А Чайков?
— Это не я.
— А зачем ты про Курдова мне рассказал? Его подозреваешь?
— Ну, Сима же нравилась ему? Может, он и есть тот самый Миша?
— Вряд ли, — как-то не очень уверенно ответил Нефедов.
— А вдруг? Я так понимаю, он и сейчас у тебя в замах по безопасности.
— И сейчас.
— Что бывает, когда лиса охраняет курятник?
— Когда Сима была со своим… с этим… — Нефедов скривился от душевной боли и ненависти к своему сопернику. — В общем, в это время Курдов был далеко…
— У него алиби?
— Ну, в какой-то степени…
— Алиби можно состряпать.
— Я проверял, там все точно…
— Проверял? Если проверял, значит, подозревал.
— Подозревал.
— И где сейчас Курдов?
— Он за Симой следил…
— Вот я и говорю, лиса в курятнике…
Нефедов недобро глянул на меня. Я его перебил, и ему это не понравилось. Да и тема для него чересчур щепетильная, чтобы острить и умничать в ехидном тоне.
— Сима поехала в сорок седьмой дом, он поехал за ней. Из Архиповки поехал. А я из Москвы. Когда я приехал, Сима уже была на месте, а Курдова не было. Я не увидел его машины. А до этого с ним пропала связь. Мы держались на связи, он сказал, что едет за Симой, а потом все пропало. И он сам пропал…
— Телефон и отключить можно.
— Машина.
— Что, машина?
— Машина едет.
Я увидел вдалеке оранжевую кабину «КамАЗа», забыв про боль, вскочил на ноги и помахал машине рукой.
Но «КамАЗ», казалось, и не думал останавливаться. До него было метров пятьсот — рано еще замедлять скорость, но я все-таки подумал о пистолете, с помощью которого можно было остановить эту мощь. Выйти на дорогу, вытянуть руку с пистолетом, водитель испугается, ударит по тормозам…
— Ствол давай! — крикнул я, обращаясь к Нефедову.
Он промолчал в ответ, я обернулся к нему и — оторопел. Не было нигде Нефедова, исчез он. А мой пистолет лежал на земле рядом с наручниками. Я наклонился
На костылях тоже можно жить. Так думал я, глядя на свою загипсованную ногу, подвешенную к потолку. Не ошибся Нефедов, у меня действительно был перелом, а не вывих, поэтому и приговорили меня к постельному режиму. Гипс снимут не скоро, но через два-три дня разрешат передвигаться на костылях. Тогда я и сбегу из больницы…
Смешно это или нет, но костыли мне сейчас казались пределом мечтаний.
Дверь открылась, и в палату зашел Мигарев. И Станков появился — с пакетом в руке. Все правильно, к больному без гостинцев не ходят.
— Пиво? — с надеждой спросил я.
Родители только что были — кефир привезли, йогурты, печенье, апельсины, яблоки, а мне бы пивка сейчас холодного.
— Ух, как его тут скукожило! — засмеялся Мигарев, пожав мне руку.
— Тоска зеленая.
— Нельзя тебе пиво, — улыбнулся Станков, почесав свой длинный и широкий нос. — На горшок потянет. Или у вас тут утки сами по себе летают?
Рослый он парень, мощный, но его фигуре недоставало стройности. Плечи широкие, но и объем бедер такой же солидный. Рыхлый он, тяжеловесный… Не хотел бы я попасть с ним в ситуацию, в которой оказался со мной Нефедов. Я хоть и не слабого десятка, но замучился бы тащить Станкова на себе весь день… Нефедов, конечно, измучился со мной, но к людям все-таки вытащил. И как теперь к нему относиться?..
— Само по себе ничего не летает, — думая о Нефедове, сказал я.
— Ну, почему же, вот машина твоя прилетела. — Станков достал из нагрудного кармана ключи от моего «Форда» и положил на тумбочку.
— Вот за это спасибо!
— Там нормально все. Если не считать, что птичка сдохла, — усмехнулся Юра. — Когда увидела, что с твоей машины зеркала сняли. А зачем зеркала, если колес нет? А колеса сами по себе отвалились, после того как двигатель сняли.
— А как же ты доехал?
— Я не доехал, я пришел. И ключи принес. Нормально там все. Только птичка сдохла. А зеркала целые, и мотор на месте…
— И с нефедовской машины ничего не сняли. — Мигарев нахмурился, давая понять, что шутки закончились.
— А где он сам?
— Ищем.
— Значит, не нашли.
— Как нога?
— Намек понял…
— А если без намеков, как?
— Да жить можно… Он мне сразу сказал, что перелом.
— Специалист, — кивнул Станков. — И первую помощь оказать может, и нож в сердце по самую рукоять.
— Насчет ножа не знаю, а из леса он меня вывел. Мужик!
— Так никто и не говорит, что он сволочь. Просто человека убил.
— Подставили его… По голове ударили, в квартире оставили, а он ушел…