Третий источник
Шрифт:
Неплохая иллюстрация к текущему отрезку жизни, верно, сосед?
Какие поезда тут ходили, как и на каких машинах собирались ездить по этому асфальту - совершенно не ясно. Разве что на тех же летающих тарелках.
Подобные мысли посещали Толяныча еще тогда, когда Тайка, или Тайна, как он ее называл за то, что никак не хотела обозначить свой возраст, привела его сюда в первый раз. "Пойдем, я покажу тебе кое-что интересное..." сказала она, но Толяныча, тогда только недавно вернувшегося с действительной службы, интересовало совсем другое, и они жадно любились между могильными холмиками. Крестов, как впрочем и оградок, на
– Ой!!! Это мы, значит, на кладбище...
– Угу, - вяло произнес Толяныч, безуспешно пытаясь прикурить от горелой спички. Почему-то ему хорошо запомнилось, что спичка была горелой.
– Ща выпьем и опять пойдем.
– Ну ты и черт!!!
– Она ощутимо трахнула его кулаком между лопаток, но тут же смягчилась.
– Лучше уж в подсобке...
А Кротельник, неизменный участник швеймашевских посиделок, констатировал факт: "Опять еблись!". На что Толяныч вяло реагировал - "На себя посмотри" - что Крота конечно ничуть не смутило, даже не взирая на девицу, упорно шарящую в недрах его штанов: "А кому сейчас легко?" - весело заржал Серега и налил Толянычу водки - жамани, мол, братуха граммульку, расслабься.
Н-да... Но это к делу не относится.
Толяныч еще некоторое время смотрел на полустертую надпись: "Ольга Овчинникова. 2008 - 2038". Случайность это или совпадение?
Место показалось вполне подходящим, надо приступать. Хотя островок зелени среди бетонной разрухи на пару квадратных километров окрест смотрелся довольно дико, Толяныч решил, что именно здесь и прикопает опасный трофей.
– Ну, живых-то свидетелей кроме меня нет.
– Напомнил неугомонный "сосед", на что Толяныч среагировал вяло:
– Смотри, допросишься, и тебя прикопаю.
– Больше он в полемику не вступал.
Место как место, и если его не застроили в последние пятнадцать лет Реконструкции, то с какой стати волноваться, а по ходу, если эту дрянь в бетон укатают, никому хуже не станет. Толяныч, по крайней мере, горевать при таком раскладе не собирался.
Он извлек из рюкзака большой складной нож с ручкой в виде бегущей белки и опустился на колени: срезал дерн и осторожно принялся рыхлить землю и отгребать ее руками. Не покидало ощущение, что вот-вот лезвие провалится в пустоту разрытой могилы и костлявая рука ухватит... Он отмахнул дурацкие мысли, потом достал из рюкзака пакет и положил его как есть - вместе с котелком и свечкой - в ямку. Артефакт внутри был завернут еще в тяжелую ткань с пропущенной металлической нитью, которую дала Лиз: якобы эта ткань должна бы экранировать какие-то там тонкие вибрации. Присыпал слоем земли, поверх положил серебряный крестик и окончательно засыпал землей. Утрамбовал. И наконец уложил сверху дерн и полил могилку святой водой. Вроде все?
Но с колен подниматься Толяныч не торопился - огляделся...
СБОЙ:
Несколько жалких и пыльных деревьев шелестели листвой.
Как-то вдруг сразу решившись, Фантик как бы одним движением сгреб все это - холмики могил, деревья, забор и солнце в зените, и, покатав немного в руках, осторожно опустил на дно чашки, вновь объявившейся внутри. Мимоходом
А руки сами уже копали ямку поодаль у другой могилки - и когда только успел переместиться?
– и осторожно укладывали туда свеже купленный рюкзак со Старичком, Мышонком и покетбуком, эмдюки, а так же чип-карты с "евриками". Пистолет он после недолгого колебания решил все же оставить при себе. И куртку тоже.
И это тоже он сгреб и бросил в чашку:
Лиз... Вова... Сашок...
Ощущение, надо сказать не из приятных, словно бы по доброй воле плевал себе в душу, или осквернял святыню, но он был уверен, что поступает правильно - просто иначе нельзя. И звездочки на дне уже не было видно сквозь замутившуюся воду.
Стоп, стоп...
Стоп!!!
Фантик вдруг ясно понял, что переварить все случившееся за эти безумные дни на раз ему не удастся, помянул с ностальгией почившее в бозе обнуление и тронулся в обратный путь через разрушенный инопланетный город мимо летающих тарелок, унося в себе весь этот грязный ком. Вот теперь бы водкой продезинфицировать, пивком залить, и можно в Бор, на климатический курорт, где даже Москва-река течет чистая и прозрачная. Дороговато, но оттянуться не помешает. И уж сам бог велел закатиться туда сейчас, когда рублевых чипов навалом, а настроение - дерьмо.
Маршрутка приехала быстро, просто невероятно быстро.
13.
"Русский йогурт" показался теплым и на удивление противным. Толяныч громко выругался, чем привлек внимание группы абстенентных подростков, клубившихся у палатки, изыскивая какой-нибудь источник средств. Больше у палатки никого не было - день-то рабочий.
Похоже, Толяныч им приглянулся.
Он выплюнул водку, обрызгав рукав куртки, растоптал пустой стаканчик и направился к соседней палатке в надежде, что здесь ему повезет больше. Подобную процедуру он проделывал уже дважды на своем тернистом пути домой, но, как известно, Бог троицу любит. Посмотрим...
– Э, чувак, дай-ка сигарету!
– Судя по голосу, обращался уверенный в себе наглец. Знать, не в первый раз.
Толяныч не спеша обернулся и оценил силы. Их было шестеро, да плюс девица лет четырнадцать-пятнадцать. Эх, надо было Мышонка прихватить - не шмалять же средь бела дня. Тем более, что это лишний шанс засветиться, а Толяныч уже настроился на отдых. Может сами отстанут? Сынки, но наглые, видать еще не нарывались.
Он шагнул вперед, сокращая дистанцию, и почти без замаха въехал ближайшему в подбородок, и тут же второму ногой в колено - раз-два - и на "три" плавно отступил назад, выходя из полукруга, которым эти придурки пытались его окружить.
– Ну, кто здесь курящий?
– Спросил он, демонстративно закуривая.
То ли они заметили кобуру под полой куртки, то ли больше никто из них не курил, кроме отдыхающего на асфальте и прыгавшего на одной ножке, но мальчики дружно промолчали, потупив взоры. Их движения сразу утратили целеустремленность, девчонка напротив посмотрела на Толяныча с явной симпатией.
Толяныч подмигнул ей, повернулся и пошел к последней в ряду палатке:
– Хозяюшка, бутылочку холодного пива, пожалуйста.