Третий лишний. Бегство от одиночества

Ганова Алиса

– Ну да, об этом никто и не знает, лишь матушка и я. Покойный муж старушки был нашим дальним родственником. Миссис Грапл долго хранила свою тайну, и лишь после долгой болезни

супруга, перед самой его смертью, покаялась, что приехала к нему после переписки, чтобы обобрать до нитки, но увидев его, передумала и осталась с ним. Поэтому не удивительно, что она измеряет людей по себе.
– пояснил он.

Ханна была ошеломлена. Вежливая, добродетельная старушка, убеленная сединой, в строгом платье и чепце, искреннее верующая в Господа, была мошенницей!

– Да, Ханна, бывает, собираешься остричь овцу, а смотришь - самого остригли. И, вообще, следует больше опасаться последствий доверчивости, нежели последствий недоверия.
– смеясь, поучал ее мистер Вуд.

– Но как жить без доверия? Это же постоянное мучение, а не жизнь!
– не сдавалась она.

Саймон в ответ пожал плечом:

– Каждый сам выбирает свою дорогу. Сожалею, если разочаровал

вас.

– Я всегда считала себя недоверчивой, даже мнительной и ошиблась. Удивлена, но благодарна за откровенность.

– Если я с вами откровенен, вы можете быть со мной тоже откровенной.

– С мужчиной откровенничает или глупая женщина, или расчетливая, а я не считаю себя ни той, ни другой.
– заметила Ханна, чувствуя, как мистер Вуд ходит вокруг нее кругами.

Несомненно, он был приветлив, обаятелен, красив, но Ханна все время сравнивала его с мистером Гриндлом, и во всем Айзек казался ей лучше. Пусть не такой обаятельный и харизматичный, зато не менее изворотливый и практичный. По ее мнению, не хватало Саймону степенности и серьезности, он слишком любил внимание. А Айзек был скромнее, надежнее. Хозяйственный, заботливый мужчина, на которого она привыкла полагаться. Она тосковала по нему. И когда становилось невмоготу, вспоминала притчу и убеждала себя, что все пройдет. И это тоже пройдет.