Третий лишний
Шрифт:
Время у меня ещё было, поэтому я отправился в районную больницу — благо до неё ходил трамвай, который появлялся на остановках гораздо чаще любого автобуса.
Но к Стасу пришлось пробиваться с боем, поскольку врачи в приемном отделении стояли насмерть — мол, не положено неизвестно кому. Их не смущало и то, что ближайшие родственники больного жили в нескольких часах лёта, и то, что пока никто не озаботился помощью несчастному. Но в какой-то момент мне удалось выйти на старшую медсестру, которая оказалась более чуткой, чем её коллеги, и я, накинув на плечи белый халат, оказался в нужной палате.
Стас уже оклемался и чувствовал себя относительно неплохо, только страдал от скуки и от осознания того, что проёбывает
— Кто это тебя? — задал я вопрос, который волновал меня сильнее всего — после, разумеется, состояния его здоровья. — Кто-то из тех?
Он едва заметно кивнул.
— Они… мелкий и второй высокий, не тот, в которого я самопал разрядил, — сказал он очень тихо, чтобы не слышали соседи по палате. — Ничего не говорили, ничего не спрашивали, сразу в глаз дали, потом повалили и ногами… суки.
Чего-то подобного я опасался, но успокоился, когда узнал, что имени Стаса или его описания нет в заявлениях той троицы. Похоже, я тогда зря расслабился — Валентин наверняка говорил с теми ребятами о том, что неприкосновенными являются только я и Алла, но про ещё одного участника конфликта он и не знал. А вот они знали и, похоже, сознательно не стали впутывать Стаса в разбирательства на уровне закона — чтобы иметь возможность выместить злость, если мне удастся вывернуться.
Я вздохнул. Мои действия в прошлом всё ещё отличала некоторая хаотичность, и последствия прошлых поступков приходилось купировать буквально на ходу.
— Понял, придется с ними разобраться окончательно, — пообещал я. — Я ещё возьму справку о твоем здоровье и оттащу в твой деканат, сдашь экзамены, как сможешь. Или в августе… только приехать придется пораньше с каникул…
— Это понятно, — грустно кивнул Стас. — Сволочи, как невовремя…
Что любопытно — на меня он совершенно не обижался и не считал, что я являюсь виновником той ситуации, в которую он попал. Правда, мне хватало и собственного осознания своей вины — в конце концов, я мог бы рассказать Валентину чуть больше, чем рассказал, и тогда Стасу тоже ничего бы не угрожало. Но в тот момент на меня навалилось слишком много всего, и я просто упустил это обстоятельство. Но теперь я был готов сделать для Стаса всё, что было в моих силах. Кроме того, я всерьез обдумал мысль привлечь ещё и Валентина, но потом я решил, что ему не по чину будет заниматься пацанскими драками, пусть они и имели отношение к делам его ведомства.
В результате к намеченным мною на сегодня визитам добавилось ещё и посещение деканата того факультета, где учился Стас, но там всё прошло на удивление мирно и продуктивно — люди быстро вникли в ситуацию и пообещали, что проблем у студента со сдачей в дополнительные дни не будет. Заодно я выяснил, что Стас тут пока что находится на хорошем счету — учился он нормально, что, впрочем, новостью для меня не было, а нахулиганить пока не успел, хотя своими не вполне законными делами занимался достаточно активно. Впрочем, за рамки он действительно вышел лишь к концу второго курса, а пока что соблюдал определенные правила.
Ну и после всех этих разборок я завернул в почти свой гараж, с тоской посмотрел на разобранный мопед, а потом выкопал прикопанные у забора бомбочки с химическим запалом — их можно было переделать в обычные, с охотничьими спичками. Конечно, это было весьма трудоемко, но и использовать в существующем виде я их не собирался.
А
Глава 16. Тяга к разрушениям
Всё моё естество требовало немедленных действий. Мне хотелось сразу же переделать световухи, зарядить убойный самопал — и нанести визит вежливости сначала одному, а потом и второму уроду из компании Боба. Поговорить с ними по-мужски, чтобы они оказались в такой же палате, в которой лежал Стас — тут я даже был готов на то, что их положат в другие районные больницы. И сделать так, чтобы они ещё долго ссались при одном воспоминании обо мне — мстителе в маске, который появляется неизвестно откуда и уходит неизвестно куда.
С месяц назад я так бы и поступил — например, не стал бы с Лёхой разговоры разговаривать, а сразу же привел в действие привязанную к его ладоням световуху. А потом… потом бы я долго расхлебывал последствиях своих действий, которые очень точно описывались в той самой сто восьмой статье уголовного кодекса, чего я всеми силами пытался избежать в предыдущий раз.
Впрочем, тогда, месяц назад, я что-то подобное и провернул. Импульсивно, бездумно, не дав себе труда представить, к чему приведут мои поступки. Мне дико повезло, что в деле были замешаны интересы всяких советских спецслужб, а сотрудникам этих спецслужб хватило благородства прикрыть от неизбежного уголовного дела одного заблудшего попаданца. Если же я второй раз пойду по этому пути, то, боюсь, никакой Валентин за меня впрягаться не будет — разве что чуточку облегчит режим содержания под стражей на то время, пока я буду ему рассказывать про будущее. Но я уже убедился, что надолго меня не хватит — два-три свидания и всё, возвращайся, Егор, в камеру и веди себя примерно, чтобы заслужить условно-досрочное.
Поэтому я оставил откопанные бомбочки в гараже — прямо в красном мальборовском пакете, помолился, чтобы химия от Стасика не сработала в самый неподходящий момент, и отправился домой, развлекать Аллу. А по дороге сделал крюк до станции метро, в большом универмаге обнаружил небольшой отдел с фотоаппаратами — и купил нам очень дорогой, но стильный «Зенит-TTL». Стоило это чудо советской техники больше двухсот рублей, но я посчитал, что мы от этого не слишком обеднеем. К тому же его очень расхваливала продавщица. Правда, она же сказала, что больше спрашивают другую красногорскую модель, «Зенит-Е», который был чуть ли не вдвое дешевле — видимо, поэтому его в наличии не имелось.
С «Зоркими», кстати, Дима промахнулся — их уже не выпускали.
Потом я позволил Алле вдоволь наиграться с моим приобретением и даже сделать несколько пробных кадров, а потом всё-таки утащил её обратно к метро — в то самое роскошное ателье, где нас с ней сняли в нескольких позах и пообещали напечатать снимки уже к концу недели. Взяли по-божески — всего двадцатку; я ожидал, что будет много дороже, учитывая, сколько на нас убил времени почтенный фотограф с бородой, а также мои запросы — я захотел крупный формат и обязательно в цвете.
И уже поздним вечером, обдумав свой план мести со всех сторон и учтя почти все подводные камни, я вспомнил, что за мной всё ещё «приглядывают» ребята из ведомства Валентина. И понуро отправился искать его номер телефона.
***
Мои слова про «нетелефонный разговор» Валентин, кажется, воспринял с изрядным скепсисом, но пообещал, что скоро приедет. Договориться с Аллой оказалось сложнее — она искренне не понимала, почему я обязательно должен общаться с нашим общим знакомым на улице. Пришлось снова влезать в паутину лжи, так как мне очень не нравилась идея, что она будет в курсе опасности, которую представляют друзья её Боба. Я был уверен, что это именно те знания, от которых только печаль; к тому же я был уверен, что Валентин разрулит эту ситуацию так, что про этих друзей мы долго не вспомним.