Третий лишний
Шрифт:
— Что ж, если поработаешь всерьёз — сыграешь. Но поблажек тебе давать не буду — учти.
Начались занятия. Каждый день с четырёх до шести из квартиры Порываевых слышались непонятные и очень приятные звуки.
Даже соседи, которые привыкли к тому, что у Порываевых играют на чём угодно, удивлялись: какой это ещё инструмент у них появился со стеклянным голосом?
В школе Петя вёл себя заносчиво. В походы за металлическим ломом не ходил. На дополнительные уроки в столярной мастерской не оставался.
— У меня важное
— Понимаешь, Порываев, — поймав Петю за руку, сказала Валя Трушина, — совет отряда решил, что каждый, кто занимается в музыкальном кружке, должен не только сам хорошо играть, но и другим помогать. Юра Дмитриев и Коля Синяев уже занимаются с третьеклассниками…
— Вот ещё! — засмеялся Петя. — У меня у самого на репетиции времени еле-еле хватает. Пусть Синяев с Дмитриевым и возятся с малышами, а у меня номер готовится. Ну, я пошёл репетировать!
…Наступил праздничный вечер.
Возле самой сцены установили длинный стол.
За него уселись директор школы, педагоги, члены комсомольского комитета, родители, председатель совета дружины.
Петиного дедушку тоже пригласили за стол.
— Дорогие наши гости! — сказала Таня Ватрушкина. — Сейчас вы посмотрите наш концерт. Очень просим вас решить, кто из участников концерта достоин премии.
Петя в костюме повара — белом колпаке и белом фартуке — сидел за сценой вместе с другими выступающими.
— Что у тебя в чемодане? — спрашивали ребята.
— Секрет, — таинственно говорил Петя.
А сам думал в это время: «Понравлюсь я или не понравлюсь? Дадут мне премию или нет? Конечно, дадут».
Таня Ватрушкина и Костя Семёнов очень хорошо спели две песни и один дуэт. Им долго аплодировали.
«У меня номер лучше!» — удовлетворённо думал Петя.
Потом на сцену пошли танцоры.
— Дорогие гости! — сказала Валя Трушина. — Сейчас вы увидите молдавский танец. Его исполнят десять человек. Шестеро из них выступают впервые. С ними занимался наш Саша Азаров!
Потом выступали чтецы, певцы.
Коля Синяев играл на балалайке, сначала один, потом с Юрой Дмитриевым, а затем вместе с мальчиками из третьего класса.
«А у меня лучше, — приговаривал про себя Петя после каждого номера. — А у меня лучше! И чего только им хлопают? Ведь играли третьеклассники с ошибками…»
Даже большой успех выступления Коли Умкина из четвёртого «Б» — он показывал фокусы с дрессированной овчаркой — не произвели на Петю никакого впечатления.
— Скорее бы мой выход! — бормотал он. — Я им покажу…
— Музыкальные сосиски! — раздались наконец долгожданные слова. — Ученик четвёртого «В» Петя Порываев!
Пожалуй, ни один номер праздничного вечера не имел такого успеха, как музыкальные сосиски. Петю два раза заставляли повторять всё сначала.
Директор
Концерт кончился. Зал с нетерпением ждал: кто же получит премии?
Наконец жюри объявило лучшие номера вечера. Премии получили Коля Умкин за дрессировку, танцоры, певцы и «музыкальные сосиски».
Пете достался торт: большой шоколадный заяц сидел за толстой кремовой книгой.
— Поздравляю, — торжественно сказал дедушка. — Домой, мне кажется, торт нести не стоит. Как ты думаешь?
В трёх шагах от Пети Коля Умкин, получивший коробку шоколада, угощал ребят.
— Идите сюда! — закричал Петя ребятам. — Кто хочет попробовать зайчатины?
Ребята не заставили себя упрашивать. Шоколадный заяц сразу же был разломан на кусочки.
— Вот молодцы танцоры! И сами танцевали, и ребят научили! — восхищённо сказал паренёк из пятого класса, размахивая зажатым в пальцах шоколадным ухом.
— А Коля Умкин? — возразил другой пятиклассник, посасывая заячий хвост. — Овчарку подарил пограничникам! От имени всей школы!
— Таня с Костей были лучше всех! — вмешались девочки. — У них знаете какой хор октябрятский есть? Вот они в следующий раз этих октябрят всем покажут!
Про Петю тоже говорили хорошие слова. Его назвали и одарённым, и музыкальным, и даже талантливым. Но никто не сказал ему самых дорогих слов: «Ты — хороший товарищ»…
Зловредная масть
…Солнце в этот день старалось всех сил. Дедушка Крапивин сидел на скамеечке возле избы и нежился под мощными лучами небесного светила. И вдруг дед увидел мчащуюся по двору незнакомую кошку чёрной масти.
— Помяни царя Давида, — зашептал Крапивин, — и всю кротость его… Откуда у нас на улице такое? Ну чисто головешка! Ой, не к добру! Пшла! — взмахнул было клюкой дед, но поздно: кошка, истошно мяукая, метнулась в сени.
Только Крапивин, кряхтя и хватаясь за поясницу, поднялся с тёплого, пригретого местечка, мимо него, вдоль улицы, пронеслись ещё два чёрных кота.
Кто-то у колодца испуганно вскрикнул, выронил ведро.
Кто-то запустил в котов камнем, и они разбежались по дворам.
Дядя Архип шёл в правление колхоза, но чернявая кошка пересекла ему дорогу.
Он двинулся было назад, в обход, но успел сделать всего несколько шагов — другая кошка, тоже чёрная как дёготь, пробежала под самым его носом.