Третий мир
Шрифт:
– Она ушла к другому, - произнес Павел потеряно, - сейчас живет в шикарном особняке на Рублевке. Подала на развод. Сказала, что вовремя поняла, как ошиблась во мне.... И потеряла только три года своей жизни, - Павел тихонько хмыкнул, словно над собой.
– Представляешь, фонарь! Она считает потерянными годы, проведенные со мной!
– в голосе слышалось отчаяние, - а у меня, это были лучшие годы в моей жизни!
Я мигнула два раза, говоря: "Она еще передумает. Она любит тебя".
– Нет, фонарь, - устало и как то безнадежно ответил Павел, - она
Отчаянье и тоска хлестали из него бесплотной зловещей чернотой. Безобразные сгустки тьмы разлетались в разные стороны, нарушая гармонию прекрасного мира. Я мигнула лампочкой, а потом включила ее на полный яркий свет, как бы говоря: "Не переживай! Все будет хорошо. Весна - время перемен. Все рано или поздно образуется. И жизнь продолжается!"
Павел тяжело вздохнул и встал с лавочки.
– Боже!
– хрипло рассмеялся он, - дожился. Разговариваю с фонарем!
Я обиженно замигала. Я не простой фонарь. Я Ди!
– Ладно, - парень провел ладонью по металлической опоре, и я почувствовала тепло его руки, - пойду я. Завтра рано вставать...
Я на прощанье мигнула несколько раз лампочкой: "Приходи еще".
– Приду, - негромко прошептал парень, но я услышала. Меня захлестнуло ликование. Впервые я разговаривала с человеком! Впервые смогла общаться на равных! Всю ночь я переживала и переживала заново приятное будоражащее прикосновение его ладони к металлу "моего" фонаря. Словно мимолетная ласка, оно пьянило, рождало внутри странное щекотное возбуждение. Приятное. Головокружительное.
С раннего утра я высматривала на аллее знакомую фигуру. Но Павла не было. Занят? Учится? Работает? Интересно, сколько ему лет? Закончил ли он университет? Сколько лет прошло с нашей первой встречи?.. Бесконечные вопросы и ни одного ответа...
Я маялась от безделья. Моя деятельная натура требовала движения, каких то событий и свершений. Вокруг гудела жизнь во всем ее многообразии. Светило солнце, дул ветер, пели птицы, ходили люди, сигналили машины. Деревья оделись в листву, и мне больше не было видно ни лекторского зала, ни автомобильного шоссе за сквером. Обзор ограничился аллеей и частью парка. Раньше мне хватало и этого. Но не сейчас. Сейчас мне нужно больше... Я хотела видеть его...
Павел опять пришел к лавочке поздно вечером. Я радостно замигала лампочкой, как только увидела его на аллее.
– Привет, фонарь, - кривовато улыбнулся он и сел напротив моей лавочки, так чтобы видеть меня (мой столб с плафоном) полностью. Над ним самим сейчас был самый обычный фонарь. Он горел ровным непрерывным светом, и только я была отщепенцем, радостно приветствующей своего друга.
Павел вытащил сигарету из пачки и закурил. Я чуть нахмурилась, дым меня раздражал. Но была так рада его видеть, что готова потерпеть.
– Сегодня я ходил в ЗАГС и подписал документы, - произнес он через время. Я длинно мигнула фонарем, спрашивая: "Как ты?"
– Не считая того, что схожу с ума, разговаривая с фонарем, то более-менее, - ответил Павел.
Я радостно коротко мигнула
– Знаешь, фонарь, - задумчиво начал он, глубоко затянувшись сигаретой, - я не рассказывал о Дине даже своим близким друзьям. Как сильно ее любил. Как позволял ей все. Тусовки в барах, кокетство с мужчинами, ночные девичьи посиделки... Я думал, что она еще слишком молода и это пройдет. Моя любовь победит все. Рано или поздно, ей надоест легкомысленное существование, и она начнет работать, увлекаться чем-то серьезным...
Я коротко утвердительно мигнула: "Я понимаю тебя. Когда любишь, прощаешь многое".
Откуда я это знаю?.. Я любила в прошлой жизни? И прощала?
– Сегодня Дина была такой...
– голос Павла дрогнул. Он взволнованно замолчал и потянулся за второй сигаретой. Закурил. Я мигнула: "Продолжай".
– Она приехала в ЗАГС на лимузине с шофером, сверкая ювелирными украшениями... Моя красавица... Смотрела свысока, как бы говоря - посмотри! Я на вершине! Я чувствовал себя ничтожеством... Не смог удержать рядом любимую женщину... Моей любви не хватило, чтобы сохранить нашу семью...
Я погасила свет, скорбя вместе с ним. Что тут сказать? Грустно...
– Я не понимаю, - Павел вскочил с лавочки и принялся бесцельно ходить вокруг, - Как можно предать любовь? Разве есть что-то важнее? Мне казалось, что если любишь, то все остальное придет. И благополучие, и счастье, и богатство...
Я два раза длинно мигнула, подтверждая: "Конечно, ты прав. Я полностью с тобой согласна".
Павел встал в центре аллеи и поднял лицо к плафону. Наверное, он думал, что там моя голова... На самом деле я чувствовала всем телом, даже той металлической основой, которая была зарыта в землю, в бетонном саркофаге... Но действительно, смотреть сверху было интересней...
– Забавно, - произнес он задумчиво, - конденсатор полетел или предохранитель?
О чем это он?
– Я физик, я не могу верить в то, что ты мне действительно отвечаешь... Это невозможно.
Я возмущенно замигала, быстрыми пульсирующими вспышками: "Очень даже возможно! И с конденсатором у меня все в порядке!"
– Может завтра вызвать ремонтную бригаду для починки?
– Павел пристально разглядывал мой плафон.
Я фыркнула: "Ну и дурак!" и мигнула один раз гневно. Пусть вызывает. Ничего это не изменит...
Павел криво улыбнулся, словно извиняясь и опять присел на лавочку... В вечерних сумерках его лицо казалось мне самым красивым на свете. Тонкое, одухотворенное, пронизанное какой-то грустью и таинственностью. Откуда мне в голову пришел образ менестреля? Или прекрасного принца? Я что, читала сказки?
Молчание затягивалось. Я мигнула два раза. Один раз коротко и раз длинно: "И...? Что ты будешь делать?".
Павел улыбнулся.
– Буду жить... Другого не остается. Буду работать. Учиться. Дышать. Ходить. Разговаривать...
– Я весело его поддержала и спросила потом: "Может, ты просто выбрал не того объекта для любви? Ошибся?"