Третий - не лишний! Книга 2

Славачевская Юлия

Сказано было очень тихо, но я услышала.

– Эйфория света повредила мой мозг и поколебала мою хилую нравственность, - без особого удовольствия честно призналась я, обвисая в руках Хаоса белым лебедем.
– Поэтому сейчас, в данную мину... секунду... И если не затушат во-он те кальяны... то я соглашусь на всех, кого мне вот эти два пришлют, - кивнула на богов. Подумала и уточнила со зверским выражением лица: - То есть на кого угодно!

– Чем я могу помочь вам, верующие?
– к нам навстречу вышел величественный жрец в златотканой тоге.

–

Ничем!
– выскочил вперед Сольгри в картинно развевающихся одеяниях.
– Я сам все сделаю!

– А вы... кто?
– опешил жрец, нащупывая рукой курильницу.

– Я бог!
– горделиво вскинул брюнетистую голову Сольгри, раздувая ноздри.

Тут же запел хорал, загорелись свечи по всему храму и начали падать лепестки роз. Это Сольгри систему опознавания по божественному признаку включил? И все равно не сработало. Жрец как пялился на работодателя непонимающим взглядом, так и не моргнул ни разу с узнаванием.

– Смотри, до чего дожился, - прошептала я приемному отцу.
– Так редко на работу показывается, что собственные служащие уже не узнают!

– Вполне возможно, - не стал спорить пофигистичный жрец. (Да он просто йог! Восторгаюсь нечеловеческой выдержке. Натренировался за годы, наверно.) Священнослужитель меланхолично добавил: - Хотя, если бы мне было позволено заметить, то я бы сказал, что слегка непохож...

– А так?
– встал в позу статуи Светлый и растопырил руки.

Я неодобрительно покачала головой.

– Интересно, сколько он выкурил, когда заказывал себя в такой позе?..
– без малейшего пиетета снова поинтересовалась у Хаоса.

– С чего ты взяла?
– озадачился верховный.
– В подобном вроде бы не замечен...

– Замечен, может, и не был, - не стала я спорить. Злорадно: - А вот отметился точно! Ну посмотри сам, если статую лепили с натуры, то как эта натура должна наширяться, чтобы стоять вот таким фикусом, позируя?

– Мда-а-а, - призадумался Хаос. Потом отмер, поставил меня на пол и подошел к Светлому, хватая того за ухо: -Расскажи-ка мне, милый сынок, какой приправой ты свой чай разбавляешь?!!

С верхней галереи свалилось три курильницы и поясное изображение бога. Я с любопытством вскинула голову и углядела застывшего, видимо, на месте погибшей статуи молоденького жречика с белым лицом и зажатым двумя руками ртом. Бедняжка, на его глазах только что развенчали культ личности.

– Пап, да ты чего?
– возмутился Сольгри, начиная краснеть.
– Ты забыл, сколько мне лет?

– А ты забыл - сколько мне?!
– утешил сына добрый-добрый Хаос. И рявкнул: - Маруся! Стой, где лежишь! Если попробуешь сбежать, я тебе еще третьего мужа найду!

Я разочарованно вздохнула и вылезла из-под рядов стульев, где застряла, пытаясь уползти от семейного счастья уже сейчас, чтобы не отойти от него потом. По-крайней мере, попытаться стоило. Еще раз тяжело вздохнула, поправила маску и поплелась к алтарю.

– Дорогая, - поймал меня по дороге Филлипэ, прижимая к себе. Обнадежил: -

Несмотря на твои родственные связи, ты все равно сегодня станешь моей женой.

Мне печалиться гни радоваться?

– Нашей, - резко поправил его Эмилио, косясь на разборки богов над телом лежащего жреца, который никак не мог выбрать - кому поклоняться, и потому ушел в коматоз, чтобы лишний раз не беспокоили.

Боги в это время бурно разбирались, кто что где воскуряет и чем запивает, поэтому им было не до нас.

Сиреневоглазый, обвиняюще уткнув палец в мою грудь, продолжал:

– Одного только понять не могу, почему ты так упорно сопротивляешься? Я понимаю, все невесты боятся первой брачной ночи, но ведь у нас самое сокровенное уже было.

– То есть ничего нового вы мне не покажете?
– возмутилась я. складывая на груди руки. Уперла руки в бока: - Тогда зачем мне за вас замуж?

– Драгоценная, - прошипел синеглазый.
– Не испытывай, пожалуйста, моего терпения, иначе я на твоего отца не посмотрю...

– Я думаю, он это переживет, - утешила я просто Филю.
– А вот ты - вряд ли.

– Маруся!
– рыкнул Хаос.
– Быстро иди сюда! Сейчас выйдешь замуж, а потом базлай до посинения, сколько хочешь - это уже будет проблема твоих мужей.

– Ты, батя, сильно ошибаешься, - я потащилась к нему медленно и печально.
– Когда я выйду замуж, поговорить мне уже не удастся. Эти двое прекрасно знают, как и чем затыкать женщине рот!

– Мы в храме!
– возмутился Сольгри.

– И что?
– недоумевающе спросила я.
– Ты не в курсе, чем занимаются муж и жена после свадьбы в одной постели в темноте и под одеялом?

– Спят?
– толкнул брата локтем Игори, пряча ехидную усмешку.

– Ужас!
– закатила я глаза.
– Все еще более запущено, чем я думала. Может, я вместо замужества в просветители пойду?

– О, великие!
– подскочили два жениха. Как невовремя, блин!
– Совершите обряд, пока эта своевольная женщина и вправду куда-нибудь не отправилась!

– Так вы на свадьбу?
– вышел из комы жрец. Оживился: - Сейчас быстренько все сделаем!

– Я сам!
– надулся Сольгри.
– Если я уж сюда пришел, то и таинство совершу сам!
– и развернулся к алтарю.

– Ты куда поперек батьки к алтарю лезешь?
– разгневался Хаос.

– Ну, вы тут пока повыясняйте, у кого зубов больше и ребра целые, - попятилась я.
– А я, пожалуй, пойду...
– Сзади меня подперли женихи.
– Уже никто никуда не идет...
– вынужденно смирилась, понимая, что против всей этой оравы мне не выстоять.

– Итак!
– торжественно провозгласил Верховный бог, расставляя всех по местам. Сольгри справа, Игори слева, женихов спереди, меня под мышкой от греха подальше зажал. Подозревает, однако. И не без оснований.
– Мы собрались в этом храме, чтобы скрепить союз двух мужчин и одной...
– Новобрачной на положенном месте не оказалось, и бог нахмурился.