Третий – не лишний!

Славачевская Юлия

– Да, – спокойно уронила девушка. – Для тебя это прошлое, для нее – настоящее.

– Что-то у меня концы... тьфу! – кусочки не сходятся, – призналась я. – Зачем бегать по разным эпохам?

– Как зачем? – девушка громко причмокнула и дернула поводьями, поворачивая повозку налево и выезжая на большую оживленную улицу. Подробней пояснила:

Мужчин таскают из настоящего и будущего, как высокоразвитый материал для размножения. А женщин – из прошлого, чтобы страшный зверь «феминизм» не запустил свою когтистую лапу

в нежную женскую душу.

– О как! – изумилась я. – А как же светлые идеалы Клары Цеткин и Розы Люксембург?

– Цветут, – заверила меня Алекто. – Прошлое прошлым, а женщины всегда стремились догнать и оторвать. Мамочку, например, уперли с королевского бала, где она выслеживала жертву. Так после этого понадобилось три мужика, чтобы доказать ей, как хорошо у нас жить. А в результате?..

– Что «в результате»? – подняла я брови.

– Мама так этим прониклась, – наклонилась ко мне собеседница. – Что стала хорошо жить одна, когда поняла, что три ребенка – это только разминка.

– Угу, – поежилась я. – А почему на вас такой дикий спрос? Вы же как бы... – и осеклась. Не хотелось напоминать про их возможную бездетность.

– Ты про детей? – помогла мне Алекто. – Так для соискателей это такие мелочи. Один из наших отцов восходил к основателям Теренции. И мы имеем приоритет на престол Дожа.

– То есть, – задумалась я. – Женщина не может носить корону Дожей, но муж женщины из твоей семьи имеет на это полное право. Так?

– Так, – подтвердила девушка, мастерски управляясь с поводьями. – И потом... кроме всего прочего, знаешь, почему в этом мире мужчины так охотятся за иномирянами, а особенно – иномирянками?

– Почему? – Похоже, есть что-то, чего я еще не знаю.

– Есть большая возможность, что и дети иномирян, особенно – подчеркиваю! – иномирянок спокойно смогут иметь детей. На третье поколение это обычно не распространяется.

– Мне тебя жалко, – призналась я, нервно передергивая плечами. Попробовала представить себе масштабы бедствия и вздохнула: – Это сколько же тварей на вас лезут!

– Уже гораздо меньше, – заверила меня подруга, кровожадно сверкая глазами. Улыбнулась: – Мы сильно проредили местное поголовье крупного рогатого скота. Тем более, мамочка решила, что ей скучно, и взяла всю контрабанду в свои слабые женские руки. И теперь вовсю пришпоривает всех важных персон, чтобы ручки не травмировать.

– Умная женщина, – закручинилась я. – От мужиков своих избавилась одним махом, остальных к ногтю прижала. Что еще нужно слабой одинокой женщине?

– Научить других? – засмеялась Алекто, привлекая внимание мужчин.

– Над чем веселитесь, драгоценные? – приблизился к боку повозки Филлипэ, видимо, начиная волноваться: а не научилась ли я еще чему-то особо ценному, чтобы лишить их особо ценного.

– Выясняем, возможен ли мир во всем мире, – сделала я честно-хитрые глаза.

– И как? –

присоединился к нам Эмилио. – Выяснили?

– Конечно, – улыбнулась ему я. – Главное, вовремя отпустить в свободное плавание.

– Это правильно, – закивал Филлипэ. – Мужчина должен быть свободным, тогда он всегда возвращается к жене.

– Точно, – прошептала я на ухо давящейся от хохота Алекто. – Но иногда вперед ногами.

– А зачем мы едем на базар? – перевела я тему разговора, чтобы не объяснять мужчинам, почему у Алекто начались судороги.

– Нам хочется тебя побаловать, – переглянулись мужчины, явно что-то скрывая.

– Да-да, дорогая, – отдышалась девушка. – Побаловать. Вы завтра уезжаете к родителям Эмилио, и эти два показушника не могут тебя туда притащить без обручального ожерелья... – Поправилась: – Двух.

– И в чем подвох? – нахмурилась я, внимательно разглядывая слегка смутившихся Филю и Эмо.

– Увидишь, – пообещала Алекто. – Это еще одна из причин, почему я не хочу замуж. Такое на себе носить! Бр-р-р! – передернула она плечами. – Я у мамы когда эту гадость нашла – думала, специальное оружие.

– Каждый человек, – я пригвоздила тяжелым взглядом мужчин. – Сам кузнец своего счастья. То пальцы себе отшибет, то лоб поранит... Помните об этом.

– Тебе нотир носить пока не обязательно, – осторожно попытался успокоить меня дипломатичный Эмилио.

– Только после официальной церемонии, – влез откровенный Филлипэ.

– А муж что носит? – полюбопытствовала я.

– Такую же, – поведала Алекто. – Только чуть побольше и потяжелее.

– Класс! – повеселела я. – Будет к чему камень привешивать.

– Какой камень? – подозрительно осведомился синеглазый.

– Драгоценный, – пояснила я, хлопнув ресницами. И гораздо тише: – Мрамор, гранит, магнитный железняк...

Вот так, за неспешной беседой, мы выехали к оживленно кипящему людской активностью рынку. В глазах зарябило от всевозможных цветов торговых палаток и предлагаемых товаров.

Наша повозка подъехала к огороженному месту, где уже топталось, бодалось и лениво двигало челюстями целое стадо ездовых животных.

– Присмотри, – кинула поводья с межой монеткой подбежавшему мальчику Алекто.

– Как обычно.

– Да, высокая госпожа, – поклонился маленький бесенок в засаленной кацавейке. – В ставках участвовать будете?

– Безусловно, – улыбнулась девушка, позволяя снять с себя с повозки Эмилио. – Поставь от моего имени три к одному.

– О чем речь? – поинтересовалась я, оказываясь на руках у Филлипэ.

– И на эту высокую леди – тоже три к одному, – подмигнула мне Алекто. – Выигрыш обмоем в ближайшей харчевне.

Мужчины дружно застонали.

– Количество выпитого, – широко улыбнулась я синеглазому. – Будет обратно пропорционально зависеть от количества купленного.