Третий путь ...к рабству
Шрифт:
Россия проиграла войну в Чечне, потому что наделенная не свойственной ее природе задачей армия разлагается на глазах, все больше вовлекаясь в коммерцию с бензином, трансфертами на «восстановление Чечни» и заложниками.
Россия проиграла войну в Чечне, потому что эта война стала школой ненависти и жестокости для десятков тысяч молодых людей, и эта волна еще хлынет валом преступности на улицы российских городов, так же как после афганской и первой чеченской.
За какую целостность мы все еще воюем в горах Чечни? Мы давно уже не считаем чеченцев частью России. Мы не способны даже задуматься над тем, каким бесконечным адом были последние часы жизни на этой земле 18-летней гражданки России Эльзы Кунгаевой, и испытать хотя
Мы забрасываем цветами и объявляем национальным героем ее мучителя, который сам является такой же жертвой этой войны. То, что он безумен, было ясно уже в тот рождественский вечер. Где были те пастыри православия, которые должны были врачевать его душу и объяснить ему кощунственный смысл его слов? Пастыри пиара крутили постыдную пленку десятки раз, «консолидируя патриотически ориентированный электорат».
На каждой войне есть свои военные преступники. Их достаточно с чеченской стороны. Но мы должны прежде всего помнить о своих собственных мерзавцах. О банкирах, финансировавших Басаева. О политтехнологах, рассчитывавших электоральную эффективность взятия Грозного. О публицистах, восхищавшихся «блестящей операцией наших спецслужб, заманивших Басаева и Хаттаба в Дагестан, чтобы получить повод для полномасштабной военной операции». О «либералах», кричавших, что «армия возрождается в Чечне» и объявивших предателями всех несогласных. О бизнесменах в мундирах и в штатском, продолжающих наживаться на войне и заинтересованных в ее продолжении.
Это благодаря им Россия проиграла войну в Чечне и потеряет Кавказ.
Красное колесо-2
10 мая 2001 года
Узел I. Январь 1949
Абакумов:
— Иосиф Виссарионович, верните нам смертную казнь!!
— Знаю, — тихо, понимающе сказал ОН. — Думал. — На днях вэрну вам смертную казнь, — задумчиво говорил ОН, глядя глубоко вперед, как бы в годы и годы. — Эт-то будет харошая воспитательная мера.
Узел II. Апрель 2001
Солженицын:
— Владимир Владимирович, верните нам смертную казнь!!
— Знаю, — тихо, понимающе сказал ОН. — Думал…
Русская элита на rendez-vous
8 августа 2001 года
Смена тысячелетия дала повод к многочисленным дискуссиям на тему «Россия на перекрестке истории». Впрочем, тема эта в России, как ни в какой другой стране, актуальна почти в любой момент отечественной истории, по крайней мере, последних трех столетий. По существу мы имеем дело с затянувшимся непрерывным «перекрестком», на котором вечный подросток Россия мучительно решает вопрос своей географической, исторической и метафизической самоидентификации — является ли Россия частью Европы или нет?
Этот подростковый комплекс притяжения и обиды, являющийся архетипом русского политического сознания, вновь проявил себя в последние годы в десятках публикаций нашего внешнеполитического сообщества по проблеме Россия и НАТО, Россия и Запад.
«Мы часть Европы, а нас вытесняют из Европы»; «Мы хотели бы стратегического партнерства с Западом, а нас отталкивают»; «Нашему порыву к миру и дружбе не поверили, нашу добрую волю восприняли как слабость» и т. д. — подобные пассажи в различных вариантах унылой прозы пересказывали основные мотивы классической поэмы, написанной более 80 лет назад.
Мы широко по дебрям и лесам Перед ЕвропоюПрактических рекомендаций «обернуться к Европе своею азиатской рожей» или чем-нибудь еще похуже было больше чем достаточно — и стратегическое партнерство с Китаем, и «возвращение в войска тактического ядерного оружия», и предоставление «антиимпериалистическим режимам» технологий ядерного оружия и средств его доставки.
Сверхэмоциональная реакция российского политического класса на перспективу расширения НАТО, громкое, единодушное и бессмысленное «нет», раздающееся из Москвы, объясняются отнюдь не степенью тех или иных угроз безопасности России, действительных или мнимых.
Расширение НАТО на Восток, а точнее, бегство стран Восточной и Центральной Европы на Запад, затронуло глубинные пласты нашего политического сознания. Оно актуализировало никогда не прекращавшийся внутри нашей культуры спор о том, является ли Россия частью Европы, напомнив нам, что во многих аспектах нет, не является. И не потому, что нас кто-то выталкивает из Европы. А потому, что мы в силу определенных особенностей своей истории, географии, национальной психологии сами еще не решили для себя этот мучительный вопрос.
Ведь центральноевропейские Чаадаевы, Соловьевы, Ильины никогда не задавались вопросом, принадлежат ли их государства и этносы Европе. Ответ на него был для них самоочевиден. Неудивительно поэтому, что эти страны так стремятся воспользоваться представившейся им, наконец, возможностью закрепить свой геополитический выбор и зафиксировать свое членство в элитных европейских структурах, если не в ЕС, то в НАТО.
У нас же в России этот явно затянувшийся спор продолжается с прежней остротой. Вопросы внутренней и внешней политики в нем неразделимы. Обсуждается ли судьба демократических институтов внутри страны или отношения России с внешним миром, и прежде всего с Западом, речь идет в обоих случаях об одном и том же — о фундаментальных ценностях российского общества. «Обернувшись своею азиатской рожей» к Западу, власть неизбежно сделает то же самое и по отношению к своему собственному народу.
Вековая борьба «западников» и «евразийцев», отягощенная на этот раз болезненным комплексом поражения в глобальной холодной войне с Западом, продолжается внутри русской культуры. С приходом к власти нового президента маятник, казалось, снова качнулся в сторону евразийства. Не следует полагать это его личной заслугой. Скорее, приход к власти человека с такой биографией и ментальностью объективно отражает настроения, господствующие внутри российской «политической элиты».
Однако на этот раз евразийский взмах маятника может оказаться роковым. Фантомная конфронтация с Западом и курс на «стратегическое партнерство» и фактическую военную коалицию с Китаем приведут не только к маргинализации России, но и к подчинению ее стратегическим интересам Китая, а в перспективе и к потере контроля над Дальним Востоком и Сибирью сначала de facto, а затем и de jure.
Один из наших видных азиопов, влюбленный в эстетику СС и окормляющий своими советами высших сановников государства, с гордостью за отечественную историю заявил недавно в своем судьбоносном манифесте «Евразия Uber Alles»: «В XVI веке Москва приняла эстафету евразийского имперостроительства от татар».
Что ж, азиопы Московии старательно пронесли эту эстафету через миры и века. Но если они, честные и последовательные азиопы, действительно полагают, что Евразия — Uber Alles, то они должны понимать, что эстафету имперостроительства не только принимают, но и передают, что пять веков — это вполне приличный срок, и что в XXI веке ее пора передавать исторически более перспективному имперостроителю — Срединной Империи. Что наиболее последовательные из них и хотели бы сделать.