Третий Рим

Ковалев Валерий Викторович

– Лучше вы к нам, – последовал ответ, и оба рассмеялись.

На исходе второго месяца, следуя, как правило, в позиционном положении, лодки подошли к острову Буве и дали радио.

Ледокол не замедлил ответить, и, спустя пару часов, корабли встретились в заранее оговоренной точке.

Окрашенный в шаровый цвет пароход стоял на якоре у высокого ледяного берега и был едва различим со стороны океана.

Когда же командиры субмарин с Батраковым, навестили на борту капитана, тот сообщил, что его радисты

дважды перехватывали чьи-то радиограммы.

– Зашифрованные и со стороны зюйда*, – сказал он. – С затуханием сигнала.

– Ну что же, все к одному, – переглянулся Иванов с контрразведчиком, после чего был разработан дальнейший план действий.

Согласно ему, после дозаправки топливом, лодки отправлялись к Земле Королевы Мод, а ледокол оставался на месте. В целях безопасности.

– А дальше действуем по обстоятельствам, – окинул всех взглядом капитан 3 ранга. – Чувствую, нора близко.

С этого дня шли только под водой, тщательно прослушивая горизонт.

И это дало результаты.

На четвертые сутки, ранним утром, гидроакустик «К-25» доложил, что слышит впереди по курсу шум винтов. И классифицировал цель – надводная, предположительно эсминец.

На лодке тут же сыграли боевую тревогу, и Иванов отщелкнул рукоятки перископа.

Вкрадчиво зажужжал подъемник, и он прильнул к пористой резине.

– Точно, – сказал спустя несколько минут. – Немецкий эсминец класса «Леберехт Маасс», идет на пересечение с нами.

Ну что, Владимир Иванович, атакуем? – на секунду оторвался Иванов от окуляра. – Он может нас обнаружить, а это чревато.

– Согласен, – кивнул Батраков. – Валяйте.

Вслед за этим прозвучала серия команд, Иванов щелкнул кнопкой кинокамеры, и лодка стала выходить в атаку.

На седьмой минуте командир рявкнул, – «пли!», корпус субмарины дважды вздрогнул, и торпеды унеслись к цели.

Потом где-то далеко глухо прогремел взрыв, а через секунду второй, от которого закачалась палуба

– Не иначе попали в артиллерийский погреб, – цепко держась за рукоятки, хмыкнул капитан 3 ранга. – На – ка, взгляни, – и отстранился от перископа.

То, что Батраков увидел в оптику, напоминало ад.

Разорванный пополам корабль, молотя винтами в воздухе, быстро уходил под воду, с неба вниз рушились огненные осколки, а кругом разливалось горящее море нефти, с барахтающимися в ней людьми.

– Лейтенант, – запиши координаты, – бросил Иванов штурману и приказал погружаться на глубину сорок метров – безопасную от таранного удара.

В обед, по случаю очередной победы (их у экипажа на Севере было пять), командир приказал выдать всем по сто граммов спирта, что было воспринято как должное.

А еще через пять суток, идущие завесой субмарины подошли к Земле Королевы Мод и последовали дальше по секретным лоциям.

Море

Лазарева встретило их низкой облачностью и битым льдом, что грозило повреждением перископов, в связи с чем, пришлось всплыть в надводное положение.

– «Усилить верхнюю вахту», – дал Иванов семафор на другие лодки и получил ответ, – «исполнено».

Затем погода улучшилась, в небе засияло солнце, и справа по борту возникла цепь заснеженных пиков. Она перемежалась с массивами пакового льда, над которыми вдали дрожало марево.

– Не иначе подходим, – вскинул Иванов бинокль к глазам, и Батраков сделал то же самое.

А потом случилось непонятное.

Из марева родились три диска, и неподвижно повисли в воздухе.

– Что за черт, – прошептал капитан 3 ранга и в следующий миг заорал, – ныряем!

Но было поздно. Диски почти мгновенно переместились к кораблям, на головном что-то блеснуло, и шедшая на левом фланге лодка Прибыткова взлетела на воздух.

Через долю секунды блеск повторился на втором, и, рушась в люк последним, командир с ужасом увидел, как под воду уходит разрезанная пополам субмарина Катченко.

– Одерживай! – пулей пролетев вертикальную шахту, свалился Иванов на копошащиеся под ним тела, но лодка, продолжала стремительно погружаться.

Когда стрелка глубиномера задрожала на стометровой, с красной чертой отметке, и из – под заклепок стала сочиться вода, по корпусу что-то проскрежетало, и гибельное падение прекратилось.

– Осмотреться в отсеках, – смахнув со лба холодный пот, прохрипел капитан 3 ранга.

Спустя минуту, с боевых постов последовали доклады и выяснилось, что в корме, в районе 34 шпангоута пробоина.

– Заделать, – бросил командир. – С дачей противодавления.

– Есть, – кивнул головой механик, и один из старшин завертел вентиль ВВД*.

– Представляю, что там сейчас творится, – поднимая с палубы вахтенный журнал и логарифмическую линейку, обвел всех взглядом штурман.

– А ты не представляй, себе дороже, – пробурчал помощник, и все замолчали.

На исходе часа, из аварийного отсека доложили о завершении работ, и Иванов, в сопровождении механика с Батраковым, сразу же направились в корму.

– Отдраивай, – приказал командир, когда они остановились перед сферическим люком, с наглухо задраенной кремальерой, у которой стоял бледный старшина.

– Есть, – ответил тот, и, вытащив из маховика стопор, беззвучно провернул рукоятку.

В отсеке плавал туман, под ногами плескалась вода, и горело аварийное освещение.

– Так, что тут у вас? – первым шагнул внутрь Иванов.

– Пробоина в трюме, товарищ командир, – тяжело дыша, ответил коренастый мичман, утирая сочащуюся из ушей кровь. – Завели пластырь и установили упор.