Третий шеар Итериана
Шрифт:
— Мы побудем здесь. Ты нам очень помог, спасибо. Но дальше сами справимся. А тебя ждут, наверное.
Тьен сказал бы, что никто его не ждет, но это было бы неправдой. Ждали. Отец, свита. Но что с того, если за девять лет никто из них не стал ему ближе, чем девочка, рядом с которой он прожил всего три месяца? Если никому из них он так и не решился открыть свою большую маленькую тайну?
— Я не спешу, — произнес он уверенно.
Софи было не до него, Тьен понимал это, но находиться с ней рядом, пытаться
— Вы точно не ухажер? — хитро поинтересовалась малышка, разворачивая обертку. — А то похоже.
Захотелось узнать, много ли мужчин баловали девчушку подарками и сладостями в надежде снискать расположение ее сестры и сколько из них преуспели в этом деле.
Возможно, он спросил бы, но отвлекла вспышка — та, которую увидел Люк. Яркая молния на мгновение прорезавшая многолетнюю тьму. А следом — взволнованный стук сердца, воздух, комом ставший в груди, не сорвавшийся с губ крик… Вместо радости — горе от того, что вокруг опять чернота.
«Спокойно, напарник. Дыши ровнее. Вот так. Ты молодец»
По дороге домой, когда Софи устроилась на заднем сидении вместе с детьми, Тьен посматривал в зеркало и прислушивался к взволнованному разговору.
— Я бы мог возить Люка к доктору, если ты не против, — прежде чем проститься, предложил он девушке.
— Не нужно, — она покачала головой, не глядя ему в глаза. — Нико будет его возить. Думаю, хозяйка не станет возражать.
— Ну, тогда…
Он не знал, что тогда, но продолжать не пришлось.
— Вы так и не сказали, как вас зовут, — вмешалась в разговор Клер.
— Тьен, — ответил он, опуская привычную отговорку.
— А вы хотите компота?
— Клер, — Софи укоризненно покачала головой. — Тьену уже пора. Мы и так его задержали.
— Всего лишь стакан компота! — не сдавалась девочка. — Я сама варила. Из черной и красной смородины.
— Я, пожалуй, попробовал бы, — сказал шеар, чтобы не обижать малышку.
В квартиру его не пригласили, и он остался ждать на лестничной площадке.
Софи, не прощаясь, скрылась в комнатах, Люк зашел еще раньше, а Клер забежала внутрь и через минутку появилась на пороге со стаканом, до краев наполненным напитком насыщено-красного цвета.
— Очень вкусный, вам понравится! — прокричала она, но отдавать стакан не торопилась. Подманила мужчину пальцем и шепотом спросила: — Хотите остаться на ужин?
Он кивнул.
Девочка бегло оглянулась, не стоит ли за спиной строгая сестра, и вдруг, без предупреждения, выплеснула на Тьена содержимое стакана.
— Ой! Я нечаянно! — заголосила тут же. — Простите меня, пожалуйста!
На крики выбежала Софи. Уже готовилась накинуться на него
— Я нечаянно, — продолжала лепетать Клер. — О порожек споткнулась.
— Ничего страшного, — в искреннем смущении пытался уверить Тьен. — Нужно промокнуть чем-нибудь.
— Пятно останется! — как о пожизненном увечье сокрушалась маленькая плутовка. — Это же смородина! Надо застирать! Я сейчас! Я сама! Я все сделаю!
— Ты уже сделала, — опомнившись от испуга, мрачно проговорила Софи.
Девушка втянула мнущегося на площадке шеара в квартиру и захлопнула дверь.
— Раздевайся.
В жизни у Софи случалось всякое. Но таких дней, чтобы и волнения, и надежда, и радость, и тревога — все сразу, вперемешку и много, таких дней у нее давно не было. Лет девять уже.
Тогда тоже все шло кувырком от одного слова, мысли путались с чувствами, и желания сбывались самым неожиданным образом.
Лишь на миг подумалось, что вот бы он остался, — и смотрите-ка, что вышло.
— Раздевайся, — велела она облитому компотом мужчине.
Не могла же она оставить его за дверью после того, как он выручил их сегодня?
— Нужно застирать и на балконе развесить! — Клер путалась под ногами. — Солнышко еще не село, и ветерок хороший: за часик протряхнет, за два просохнет.
— Иди к себе, я разберусь. А ты почитай лучше, — спровадив сестру, принялась за гостя: — Ванная там. Пятен не останется, не беспокойся.
Прошла вперед, включила свет в облицованной гладкой плиткой комнатке, открыла воду и вышла, едва не столкнувшись с Тьеном в дверном проеме.
Вернулась через пару минут, отыскав в шкафу старые мужские брюки и рубашку. Постучала.
— Вот, тебе должно подойти. Надень, пока я твои вещи постираю.
Взгляд скользнул по обнаженному торсу, от загорелой шеи вниз, по покрытой темными волосами груди, по мускулистому животу, до расстегнутого ремня, а затем — резко вверх и задержался на едва заметном светлом пятнышке под ключицей.
— Я сам постираю, не волнуйся. А это… не надену, извини.
— Тогда сиди здесь, пока твое не просохнет, — бросила Софи раздраженно.
Ей-то все равно, но при ребенке в исподнем расхаживать она ему не позволит.
— Набросить что-нибудь дай, полотенце какое-нибудь… И где у тебя тут мыло?
— Для стирки — порошок, в коробке под ванной.
Гордец какой! Чужого не наденет, свое сам постирает. Да пожалуйста!
Подходящего полотенца не нашла, взяла в комоде простыню, сунула в приоткрывшуюся на стук дверь и на время постаралась выбросить бывшего квартиранта из головы.