Третий шеар Итериана
Шрифт:
— Ты же хотела, чтобы я была счастлива?
— Да, но замуж? Вот так сразу?
— Не сразу, мы еще не назначили дату. Нужно обустроить дом, разобраться со всеми связанными с переездом сложностями. Может быть, для Клер придется подыскать новую школу, поближе. И об учебе Люка подумать: он отстает от сверстников, нужны будут дополнительные занятия…
Произошедшее с Люком чудо Амелию-Клариссу занимало меньше, чем грядущие перемены в личной жизни его сестры. Можно подумать, слепые то и дело прозревают после затяжной болезни,
— Рене сделал Мишлин предложение всего через месяц после знакомства, — напомнила Софи.
— Да. В романтическом безумии, подогретом винными парами. Но свадьбу они отложили почти на год — этого времени достаточно, чтобы как следует узнать друг друга.
— Я его знаю. А он — меня…
Как никто другой.
Но подруга не слышала ее.
— Я тоже недолго думала, прежде чем переехать к Полю. И что из этого вышло?
— Я его люблю, — сказала Софи, не найдя иных аргументов.
— И мне так казалось, — вздохнула Амелия.
Каждый думает о своем и только о своем, даже не стараясь понять другого. Судит обо всем по личному опыту. Однажды обманувшись, подозревает в обмане всех. Разочаровавшись, пророчит одни разочарования…
Софи хотелось, чтобы друзья разделили ее счастье, но, верно, ничего, кроме недоумения и напрасных опасений, ее решение у них не вызовет.
— Не волнуйся об этом, — сказал Тьен после ухода Ами, словно мог знать, чем заняты ее мысли.
— О чем?
— Ни о чем не волнуйся.
Тихий голос успокаивал. Тянуло свернуться сонным котенком на его груди и забыть обо всем.
— Не могу, — вздохнула она, не отказывая себе в удовольствии устроиться у него на коленях. — Это мои друзья.
— С друзьями бывает сложно: каждый уверен, что лучше тебя знает, что тебе нужно на самом деле.
— У тебя тоже так?
Она обещала себе ни о чем не расспрашивать, но если они собираются жить вместе, даже пожениться, странно не знать о нем совсем ничего.
— Иногда, — ответил Тьен уклончиво.
— Потому и не спешишь меня ни с кем знакомить?
— Познакомлю, — обещал он немного виновато.
— Твой брат предлагал как-нибудь пообедать вместе.
— Эйнар? Нет, он… уже уехал.
— Жаль.
Не то чтобы будущий родственник во время единственной встречи произвел особо приятное впечатление, но и неприятного не произвел. К тому же, Эйнар был единственным человеком из новой жизни Тьена, которого она видела.
— Мы не общаемся, — повторил Тьен то, что уже говорил в день, когда в цветочный магазин заглянули нежданные гости. — Эйнар — сын моего отца от второго брака… Вернее, от первого: на моей матери он так и не женился. И с отцом мы тоже не очень ладим. Поэтому…
— Клер — дочь моего отца от второго брака. Но разве она виновата в том, что произошло между моими родителями? Или в том, что мы с Люком остались одни после смерти мамы?
Тьен покачал головой.
— Хорошо, — проговорил наконец. — Я приглашу его на обед
— Он же уехал, — удивилась Софи.
— Может быть, еще нет. Узнаю сегодня, и если он еще в городе, приглашу. Сходим куда-нибудь втроем.
— Вчетвером, — поправила девушка. — Эйнар ведь придет с женой?
Все-таки Этьен так и не стал настоящим шеаром: шеар озаботился бы тем, чтобы сохранить приватный разговор в тайне.
Генрих допил бренди и поглядел на стакан. Голоса из соседнего номера слышны были и так: беседа шла на повышенных тонах. Но если приложить к стене стакан и прижаться к нему ухом, можно разобрать каждое слово.
— Сам и иди, раз тебе надо! — возмущалась Эсея. Когда сильфида злилась, ее голос терял певучесть, становясь резким и дребезжащим.
— Не могу. Не хочу, чтобы Холгер меня почувствовал. И вообще, с каких пор мои приказы подлежат обсуждению?
— С тех пор, как эти приказы превратились в капризы! Я не собираюсь участвовать в представлении для твоей подружки. Еще и в такой роли!
— Не я тебе эту роль назначил. Вы с Эйнаром заварили кашу, вам и расхлебывать.
— Кашу? — удивилась Эсея. — Я никакую кашу не варила. И не имею отношения к глупым шуткам твоего братца…
— Шеара Эйнара, — жестко поправил Этьен. Иногда он мог быть жестким и непреклонным, даже с этой девчонкой, которой обычно многое спускал с рук. — Наследного шеара Итериана, не забывай об этом. И впредь не смей говорить о нем в таком тоне.
— Давно ли… — начала сильфида недовольно, но судя по тому, как резко она умолкла, командир удостоил ее одним из тех своих взглядов, что напрочь отбивали у кого бы то ни было желание спорить.
— Повторяю в последний раз. Пойдешь в Итериан, найдешь Эйнара и передашь ему, что завтра в три по местному времени я жду вас обоих. Будете изображать любящих супругов, жевать салат и поддерживать непринужденную беседу. Потом объявите, что уезжаете. Далеко и надолго.
— А если твой… досточтимый шеар Эйнар откажется? — спросила Эсея с надеждой.
— Не откажется. Если, конечно, ты не приложишь усилий для этого.
И тишина.
Ничего не слышно, как ни прижимайся к стакану. Только кажется, вот-вот треснет стекло…
— Эсея, пожалуйста.
Теперь не приказывает — просит.
Нет, не шеар, название одно.
— Для Софи семья — это святое. Я не хочу ее разочаровывать.
— Почему ты не познакомишь ее с Генрихом? Так было бы проще, они оба люди.
Действительно, почему?
Стакан соскальзывал по обоям, все ниже и ниже, оставляя влажные полукруги…
— Или будь уж честен, раз у вас все серьезно. Отведи ее в Итериан.
— Не сейчас. И с Генрихом, и Итериан — это… потом.
— Хочешь убедиться, что она будет с тобой, даже не зная о том, кто ты есть?