Третья раса
Шрифт:
Так было лучше. На большем расстоянии глаза видели гораздо устойчивее, так что я без особого труда различил три пальца, которые поднял вверх Долговязый.
— Три! — радостно сообщил я.
— Не угадал, — вздохнул он. — Я показал два пальца. Ладно, сейчас будем проходить курс интенсивной реабилитации.
Звучало не очень обнадеживающе. Курс интенсивной реабилитации в исполнении Долговязого не сулил ничего хорошего, так что организм начал самостоятельно входить в норму, лишь бы избежать предстоящей экзекуции. Покалывания прекратились, сердце перестало лениться
— О, порозовели щечки! — сообщил отставник, доставая из медицинского модуля шприц, размер которого наводил на мысли не столько о медицине, сколько о ветеринарии. — Сейчас мы тебе добавим жизненной силы.
— Э, погоди! — воспротивился я, с огромным трудом принимая сидячее положение. — Ты шприц поменьше мог найти?
— Не дрейфить, охотник! Руку давай!
Попытки сопротивляться ни к чему не привели, Долговязый легко поймал меня за запястье, пошлепал по вене и приложил компрессионный впрыскиватель к сгибу локтя. Я и ойкнуть не успел, как он нажал кнопку впрыска, и мне в кровь влилась какая-то гремучая смесь, от которой по всему телу прошла тугая волна жара. Сердце тут же начало биться сильнее и чаще, а в глазах образовалась просто-таки исключительная ясность.
— Это внутривенный энергогенератор, — объяснил Долговязый. — В твоем состоянии самое то, хотя присаживаться на него не стоит — клетки быстро старятся.
— И сколько же ты у меня лет жизни отнял? — пробурчал я, ощущая, что после дозы этого средства действительно способен на подвиги.
— Лучше посчитай, сколько я их тебе прибавил.
Он подал мне руку и помог подняться. На полу осталась большая лужа океанской воды, которая стекла с одежды.
— В порядке? — спросил отставник.
— Более или менее, — ответил я, стараясь удержаться за поручень в переборке. От безудержной качки начинало подташнивать. — Не узнал, что с транспортником Леси?
— Идем туда полным ходом. Пока ты тонул, нам передали данные с сателлита спасателей. Данные зондирования говорят, что корпус транспортника цел, лежит на глубине тридцать метров. В океане нет никого, все внутри. Так что продержатся. Ты только это…
— Не бери тяжелого в руки, а дурного в голову? — стиснул я кулаки.
— Ну да. Идем в каюту, переоденешься. А то не на охотника похож, а на мокрого пингвина через три дня после смерти.
— Самое время острить, — косо глянул я на него.
До каюты я добрался с огромным трудом, даже с учетом помощи Долговязого. Слишком много пришлось преодолеть трапов, коридоров и высоких порогов. В каюте он выдал мне яркий костюм спасателя, а мокрую форму засунул в прачечный модуль.
— Таблетку прими для разгончику, — он выдал мне крупную оранжевую пилюлю, а вторую такую же проглотил сам.
— Ты из меня наркомана сделаешь, — скривился я, но таблетку проглотил.
Через несколько секунд стало понятно, что не зря — тонус мышц резко повысился, а голова начала соображать на порядок быстрее.
— Ну как? — спросил Долговязый.
— Где ты этого набрал?
— Осталось. Ты просто не знаешь, как охотились в океане лет тридцать назад. Это сейчас
— И что, вы все сидели на наркоте?
— Это не наркота, Копуха. Это те ферменты и гормоны, которые есть у торпед, но нет у нас. А ведь у нас с ними есть кое-что общее.
— Что?
— Их конструировали на основе человеческих генов, — огорошил меня Долговязый. — Не знал? Ну так знай, салага. Но мог бы и сам догадаться, откуда у биотехов такие развитые мозги.
Несколько секунд я пребывал в глубоком шоке, мозг работал с лихорадочной скоростью, возможно, не в последнюю очередь из-за таблетки, в сознании складывался узор из разрозненных данных.
— Так вот оно что! — озарение вспышкой осветило мое сознание. — Вот почему из биотехов сделали такое пугало! Не только из-за опасности, которую они представляли в боевом смысле…
— Вот-вот. В официальной версии всегда ищи темный подвальчик. Сейчас об этом позабыли, раньше не говорили, но генетическая опасность, исходящая от существования биотехов, была для Евросовета главным поводом для их тотального запрета.
— А скафандры охотников созданы на другом геноме, поэтому их не запретили! — догадался я.
— На пользу тебе таблетка пошла, — усмехнулся Долговязый. — Голова хорошо работает. Ладно, охотник, пойдем в рубку. Нам сегодня предстоит масса серьезных дел. Это тебе не ржавый понтон гонять среди айсбергов! Спасатели сообщили, что ни одно их судно из-за шторма не может выйти из порта. Мы единственные в этой области океана, так что спасать Лесю больше некому.
Мы покинули каюту, миновали несколько узких проходов с трапами и на четырхместном лифте поднялись в ходовую рубку «Рапида». Оборудование там было современное, по высшему классу, так что в управлении был задействован всего один офицер.
— Что это за корабль? — не удержался я от давно мучившего вопроса.
— Спасатель, — просто ответил Долговязый. — Переделанный из боевого «Рапида», как видишь, но несколько модернизированный. А полгода назад спасательная служба его списала, поскольку их на стандартный парк перевели. Ну, а у меня было немного деньжат…
— Ты что, купил эсминец? — не поверил я собственным ушам. Я не мог представить, сколько стоит такое чудо.
— Ну… Вскладчину, — усмехнулся отставник. — А что, отличный кораблик. И не дорого. На лом жалко было его пускать.