Третья сила. Сорвать Блицкриг!
Шрифт:
Ника
«Хорошо живет на свете Винни-Пух, Оттого поет он эти песни вслух И не важно чем он занят, А ведь он шуметь не станет, А ведь он шуметь не станет Никогда…»Дурацкая детская песенка помогает держать темп. Чего-то мои мужики удивленно посмотрели на меня на трехминутном привале. Я что, опять не туда съехала? Усталость приглушает эмоции.
— Хорошо живет на свете Винни-Пух…
Мягкий мох под ногами пружинит, не дает почувствовать землю под ногами. Не понятно, где ямка, где бугорок Прикладываюсь плечом к дереву — занесло, блин.
— Летт? — обеспокоенный вскрик.
Упрямо мотаю головой и перехожу на четыре шага бега. Шаг, бег, шаг, бег. Нехило живет Винни-Пух, развлекается… Но мы пока держимся. Чтобы нас загнать, немцам надо постараться, и хотелось бы верить, что мы окажемся этим волкам не по зубам.
Пятые сутки… на север.
Мякишев
«Хорошо живет на свете…»
Хорошо ему, Винни-Пуху (кем бы он ни был). По пять суток кряду по лесам бегать не приходилось, наверное. «Оттого поет он эти песни вслух». Угу, только вслух нам спеть и осталось, для полного счастья…
А ведь уже решили, что все, закончился рейд. Собрались у партизан на базе, помянули ефрейтора Бычко. Почистили посеченную осколками спину у Алекса. Достали из отчаянно матерящегося Бати винтовочную пулю, которая, застряв между ребрами, опасности не представляла, но движения сковывала очень сильно. Почистили и перевязали рану в плече у нашего штатного пулеметчика. Правда, один из двух MG пришлось подарить партизанам, ну да не в убытке. Батя, при помощи местного оружейника, соорудил новый приклад для своей «Авдотьи». Послушали в сводке Совинформбюро о ликвидации «кровавого палача Украины». Простились с партизанами и пошли на «аэродром» — длинную не то поляну, не то просеку с сигнальными кострами.
А потом был, как выразилась Ника, «облом». Вместо ожидаемого «Дугласа» или ТБ прилетело кое-что другое, а именно — СБ-2, переделанный в санитарный самолет. От летчиков узнали, что немцы прорвали фронт, обстановка резко осложнилась. Плюс — гитлеровцы подогнали под Киев ночные истребители. Возможно, наши выходки тут тоже свою роль сыграли. У более скоростного и менее заметного СБ-2 было больше шансов проскочить. В переделанный бомболюк поместили носилки с Ярошенко, в кабину втиснули Алекса с чемоданом трофейных документов, простились еще раз и пошли обратно — думать, как дальше жить.
А в километре от полосы наткнулись на супостата. Чтобы не выдавать расположение лагеря партизан, Летт предложила увести облаву за собой, на север. ТриДэ отправили долечиваться в отряд, Батя отказался, заявив, что на охоте и хуже бывало. Вот, уводим… Оказалось, что вышли на нас не тыловики-шуцманы, не каратели из «почти СС», а самые настоящие эсэсманы. «Матерые волчары», как выразилась Летт на первом же привале. Егеря. Висят на хвосте, как гиря на ноге у каторжника. И что
Да, хорошо, наверное, этому Винни. Кем бы он ни был — речевка про него привязалась, как егеря. Только в отличие от них помогает бежать и держать дыхание. Эх, хоть кому-то сейчас хорошо. «Хорошо живет на свете»…
На коротком привале прислонился к той же осинке, что и Летт.
— Надо что-то решать. Еще сутки такой физкультуры — и сдохнем сами, без помощи немцев.
— Согласна. Что-то предложить можете, или так, информируете? — Вот же язва, еле живая, а язычок все равно…
— Выбор небогатый. Или отрываться, или принимать бой. Пока еще можем. Убежать не получается, так что…
— С боем тоже. Не скажу, на что похоже. Во-первых, нас, кажется, не одна группа гоняет. Плюс кордоны, на которые нас и загоняют. Устроишь засаду одним — нарвешься на других. И так спасибо удаче, работе минеров и Бате, что мы уворачиваемся. На карте наш маршрут набросать — змея свихнется от таких изгибов…
Подтянулись и бойцы — правильно, их тоже касается.
— Значит, отрываться?
— Ну, так убежать-то не получилось…
— А если не убегать?
Ника Алексеевна оживилась:
— То есть, ты предлагаешь?…
— Почему бы нет?
— Наглость — второе счастье?
— Ага, особенно если нету первого…
Так, они, похоже, с полуслова друг друга понимают, а вот я — нет. И мои бойцы — тоже. Вот черточка — давно уже не делим бойцов на «моих» и «ее», для партизан все мы — Спецгруппа Ставки, а вот в такие моменты разница налицо. Надо бы попросить разъяснений — на следующем привале, этот окончен.
«Хорошо живет на свете…»
Степан
— С-с-с-с…
— Что?
— Да нет, ничего. Прос-с-с-с-то хотел с-с-сказать, что если поймаю ту с-су… человека, который придумал бомбы брос-с-с-сать, с-с, с-самолета, то я ему голову с-с-сломаю. И еще что-нибудь… Блин…
Нет, заикой я не стал, просто немцы начали наступление и на нашем фронте и ТРБ перебросили на другой участок для ликвидации прорыва. На марше попали под авиаудар. Закончился он для немцев плохо, вон, хвосты торчат — все же «Вязы» — штука серьезная, да и «крупняк» на каждом танке сильно помогает, но раненых хватает. В том числе и я. Слава богу, рана для жизни не опасная, но длинная — от локтя до плеча и кровавая. А еще — весьма болезненная, уй, тля. Вот и приходится сипеть, чтобы не материться при санинструкторе. Ладно, не ной — дешево отделался, вообще-то. Лучше подумай на отвлеченные темы. О ситуации на фронте, к примеру.
А ситуация так себе — в центре немцев остановили, с помощью лома и такой-то матери. Но не успели наши отдышаться, как прилетело нам, на юго-западе. Такое впечатление, что немцы начали перебрасывать резервы на юг еще до того, как их наступление в центре выдохлось. Видимо, решили, что большего добиться не смогут, а значит, нечего людей гробить. А на юге наши, под впечатлением зимней победы, удара не ждали.
Началось все по аналогии с центром — удары по системе связи и средствам обнаружения ПВО. Правда, в отличие от центрального участка, у нас потерь РЛС не было — усиленная охрана и дополнительные группы осназовцев свое дело сделали, но посты ВНОС немцы проредили качественно, да и аэродромам досталось, что сильно осложнило обстановку в воздухе.