Третья стадия
Шрифт:
Это не было похоже на рев реактивных двигателей. Не было похоже и на турбины автомобилей. Скорее, его гул был схож с ватным и густым шумом компьютерной станции. Это было не просто тихо, а ОЧЕНЬ тихо.
А потом ЭЛИС ощетинился сотнями чешуек на брюхе и с легким качем просто оторвался от пола, поднявшись на полметра выше.
Кто-то восхищенно выругался. Другой присвистнул. Разноголосье восторга раздалось со всех сторон. И словно вслед за пожеланиями Пилотов самолет взъерошился ранее прижатыми пластинками на крыльях, которые сперва показались Пилотам диковинным орнаментом, и плавно развернулся на месте, демонстрируя себя со всех сторон.
— Капитан,
ЭЛИС иронично «клюнул» носом в знак согласия и поплыл по ангару в сторону дверей. Ожидающие этого момента техники засуетились, включили раздвижные двери, следили за крыльями самолета, чтобы тот не задел ненароком стены. Но ЭЛИС пролетел по ангару ровно и мягко, будто проехал по невидимой платформе.
Командир позвал Пилотов следом и сам направился к выходу. На улице тихого гула самолета было почти не слышно, лишь чешуйки мелко подрагивали при работе и слабо подсвечивались от источника у основания.
Когда все Пилоты вышли на взлетную площадку поглазеть на чудо техники, капитан в кабине самолета не стал долго церемониться, а сразу увеличил нижнюю тягу и взмыл как пробка вверх.
И эти движения, эти виражи, вытворяемые самолетом, были уже не элементами высшего пилотажа, а балетом. Искусным танцем в воздухе, похожем на игривое укрощение дикого зверя наездником. Когда самолет, казалось, извивался в воздухе змеей и нырял вниз, а его Пилот в последний миг пришпоривал своего зверя и отворачивал нос от земли. Казалось, что у это модели был свой характер, и характер этот проявлялся только там — высоко в небе, демонстрируя виражи за гранью возможного. И не знавшие поблажек с тягой Пилоты с трудом верили, что там, высоко над поверхностью, в маленькой кабине счастливый капитан восседает в кресле, как на тренажере, не завывая от бешеного ускорения и не впечатываясь спиной в кресло. А уж как этот самолет мог тормозить! Ни одна машина — наземная, воздушная, водоплавающая — не обладала такой минимальной инерцией, как ЭЛИС. Он просто прекращал движение вперед, как нарисованный. И это было восхитительно. Это было сверх человеческого понимания.
И впервые, глядя на чужой полет, Майрис понял, чего он хотел бы добиться на службе. За какие-то несколько секунд невероятных кульбитов он осознал, чем раньше являлись его полеты. Жалкой игрой и попыткой научить держаться в воздушной среде. Но те самолеты, и те симуляторы не давали ему понять главного — что не нужно было учиться держаться в воздухе. Нужно было учиться в нем жить. Как это мог новый самолет, казалось слившийся с воздушным потоком в единое целое. Он не прорезал его, а управлял им. Изменял поток в своем направление и нес в себе Пилота как наездника. Этот самолет был «живее» всех предыдущих, и тут Майрис поймал себя на мысли, что он готов сделать все, чтобы «приручить» его. Чтобы тот показал ему, что ощущает небесный житель в родной стихии. И Майрису не требовалось смотреть на Дэниела, чтобы догадаться, о чем думает напарник. Парень просто знал, что их мысли схожи, потому что сам он понял, что так долго пытался ему внушить друг.
Хорошая это все-таки машина, но чужая. Словно бы и для людей сделанная, слишком умная для простой техники. Вот стою я сейчас рядом с ней, глажу по матовому боку и не понимаю, что же мне в ней не нравится.
Вокруг тишина пустого ангара. Пилотов я распустил по комнатам на день изучать теорию, офицеров занял проверкой всех поступивших самолетов, а сам… А что сам? Стою рядом с грудой супернавороченного
Вроде бы система интеграции привычная, скорость отзывчивости чуть выше, но это и лучше. Никаких закрытых кодов не вижу, вся программная часть у меня как на ладони, но не испытываю я к самолету доверия. Может все дело в шибко умном автопилоте?
Конструкторы, конечно, уверяли, что он активируется только при потере контакта с Пилотом, но кто его знает. Не люблю автопилоты. А то даже пожертвовал бы здоровьем и совершил пробный полет…
Вдруг мой передатчик залился нервозной трелью, отчего меня ударило током от обшивки самолета.
— У вас поразительная особенность, капитан, ловить меня в самых дальних закоулках Базы, — надевая передатчик на ухо, отвечаю я на вызов, потирая пострадавшую руку о бедро.
— Командир! Срочное сообщение из Акила Моры! — с паникой вещают мне оттуда. — База подверглась атаке!
Нахлынувшее было у меня ироничное настроение как ветром сдуло. Одевая перчатки, я, не раздумывая, быстрым шагом направился к выходу из ангара.
— Уже иду к вам, — отвечаю я на ходу. — Есть еще информация?
— Да! — капитан чуть понизил тон, — Они только сейчас смогли выйти на связь. Но находятся под обстрелом уже около часа.
Я не сдержался и выругался в ответ.
— И до сих пор держатся?!
— Как могут…
За ворота ангара я вылетел почти бегом. Жестом показал своему водителю заводить машину и, забравшись в сидение, громко хлопнул дверцей. Молодой лейтенант аж подпрыгнул на месте, но без лишних вопросов тронулся вперед.
— К штабу, — махнул я ему, а потом продолжил капитану в передатчик, — Уже отправили им ответный сигнал? Выслали ближайшую группу перехватчиков?
— Никак нет, сэр! — снова запаниковал капитан. — Обратная связь невозможна! А отправлять группу не имеем права, пока не будет изве…
— Понял! Сейчас буду, — бросил я напоследок и отключился.
А водитель гнал так, что даже мне мало не показалось. Ох, не прогадал я с парнем! Ни разу не подвел и лишнего не спрашивал. Хотя вижу, как перепугался. В руль вцепился, так что костяшки побелели. Чего же ты, парень, боишься? Не тебе угрожает опасность и даже не мне сейчас. На кону сейчас чужие жизни, но ты-то этого не знаешь. Или может быть, я тебя напугал? Так я же держу себя под контролем… или нет?
Во двор штаба мы буквально влетели. Парень не стал сбавлять скорость перед небольшим порожком, и наша машина бойко скакнула вверх. Будь у нее крыша, я бы «наградил» водителя парой эпитетов за отбитую голову. А так я молча покинул машину и поспешил к дверям штаба, где меня уже встречал звонивший капитан.
— Докладывай, — приказал я, обходя его.
— Атака длится уже час. Только сейчас наладили сигнал…
— Это я уже слышал, — сухо бросаю я, заходя в лифт.
— Хорошие новости — есть еще живые. Они держат оборону, плотно засели в бункере. Наши пытаются наладить связь, перепробовали более половины резервных каналов…
Лифт тем временем стремительно летел вверх.
— Но есть и плохая новость, сэр…
— Слушаю.
И хотя на душе у меня уже все сжалось, и я готов был услышать такое долгожданное и страшное «теперь они готовы напасть на нас», капитан, запинаясь, озвучил вещь еще более неприятную.
— Но связь вышел Сенат, и приказал не оказывать Акила Море содействия.
Дверцы лифта щелкнули и разъехались в стороны, пропуская нас в вышку командного пункта, когда я осознал услышанное и разразился на весь штаб праведным гневом.