Третья тайна
Шрифт:
Войдя в закусочную, Дейли обменялся с Макги рукопожатием и уселся напротив. Огастес смахивал на клоуна на пенсии: на круглом лице не хватало только красного носа и белой краски. Это был крупный мужчина с бледно-зелеными глазами, смотревшими на окружающий мир с глубоким подозрением. Он верил в черные вертолеты [2] , в стоящие на вышках сотовой связи считыватели мыслей и в то, что главная цель правительства – порабощение населения. Подчиненные Трумэна уверяли, что Огастес
2
Американская городская легенда про забирающие неугодных черные вертолеты спецслужб.
– Огастес, у меня всего полчаса. Надеюсь, ты не возражаешь, если я пообедаю, пока мы разговариваем.
Появилась официантка:
– Шеф, вам кофе?
– Просто воды. И «бургер дня» – не важно с чем.
– Сегодня у нас гавайские бургеры: с ветчиной и ананасовым колечком.
– Самое то в снежный день, – ответил Трумэн.
Официантка налила воды и отошла.
– Чем обязан, Огастес?
Старик подался вперед, пристально глядя на шефа полиции и сжимая обеими руками кофейную чашку:
– Правда, что Оливию Сабин убили?
В Иглс-Нест слухи распространялись со скоростью света.
– А ты ее знал?
– Когда-то. Так это правда? – повторил Огастес. Его кустистые брови тряслись при каждом слове.
Трумэн отвел взгляд.
– Обстоятельства ее смерти… подозрительны, – ответил он, тщательно подбирая слова. – Точнее будет известно только завтра, когда получим результаты вскрытия.
Огастес откинулся на виниловую спинку дивана и глубоко вздохнул. Его плечи поникли.
– Мы все когда-нибудь умрем.
Его круглое лицо словно сдулось. Теперь это был грустный клоун.
– Ты хорошо ее знал? – Дейли ощутил легкий укол жалости.
Старик взглянул в окно и почесал один из седых вихров.
– Ну, не то чтобы хорошо… Мы уже лет двадцать пять не говорили.
А я-то надеялся узнать что-нибудь полезное…
– То есть ты расстроен ее смертью, хотя вы давно не общались, – забросил удочку Дейли. – Так?
– Ну… Обычно вспоминаешь только хорошее – понимаешь, о чем я? – Огастес сделал руками неприличный жест, а его взгляд стал похотливым.
Вот это уже лишнее.
– Значит, когда-то давно у вас были отношения? – вежливо поинтересовался Трумэн.
– О да. Отношения. Это были лучшие две недели в моей жизни. – Старик снова подался вперед и заговорщически прошептал: – Ты ведь знаешь, что она была ведьмой, да?
Мать Трумэна сказала бы, что Огастес безумен, как Шляпник. Сам Трумэн предпочитал слово псих.
– Что-то такое слышал. Ты в это веришь?
Огастес энергично закивал:
– Еще бы. Знаю на собственном опыте. А как бы иначе, по-твоему, она втянула
Шеф полиции предпочел не вдаваться в подробности.
– Как думаешь, зачем кому-то убивать Оливию Сабин?
– Ну, знаешь, ведьму убить непросто. Это может сделать только очень могущественный человек. Наверное, она разозлила кого-то своим заклинанием. Обанкротила или рак наслала… – Старик прищурился: – Примерно тем же занимается правительство. Но вряд ли Оливия работала на него, согласен?
Похоже, Огастес снова взялся за свои теории заговора.
– Насколько я знаю, не работала.
– Ты ведь в курсе, что мировое правительство старается сократить население Земли до пятисот миллионов? Так его легче контролировать. И сокращать совсем несложно: вакцинации и бутилированная вода делают за него всю работу.
– Мировое правительство? – машинально переспросил Трумэн.
Черт. Теперь он никогда не заткнется.
– Вот именно. Они прячутся под маской ООН, но это только маска. Организация, которая по-настоящему контролирует всех, – она как осьминог. Его щупальца сеют хаос во множестве стран. Они хотят добиться абсолютной власти над миром и для этого сеют среди людей раздор и недовольство.
Словно Гидра из комиксов про Капитана Америку.
– Огастес, ты не слишком много фильмов смотрел?
Макги только отмахнулся:
– Знаю, тебе хочется услышать что-нибудь еще про Оливию Сабин. Она, образно говоря, пережевывала мужчин и выплевывала. Присмотрись к ее дочке: она тоже ведьма. И куда сильнее своей матери.
– К Саломее?
Старик перекрестился, чем удивил Трумэна.
– Вот именно. Нечестивое отродье. Ты понимаешь, о чем я.
Вообще ничего не понимаю.
– Что?
Огастес нахмурился в нетерпении.
– У нее не было отца. Оливия как-то сказала мне, что хочет ребенка, но никак не может найти достойного кандидата. – Он фыркнул: – Заставляла всех использовать презервативы – уж не знаю зачем. Таблетки не просто так придуманы.
Нет, я точно не стану читать ему лекцию, как правильно предохраняться.
– И кто же отец Саломеи?
Макги огляделся по сторонам и, убедившись, что рядом никого, прошептал:
– Демон.
Трумэн потерял дар речи. К счастью, как раз принесли его заказ. Он откусил сразу два больших куска и стал медленно жевать в поисках подходящего ответа, чтобы Огастес прекратил нести безумную чепуху.
– Гм. Демон…
Да уж, ответ просто блестящий.
– Никто не знал о ее беременности. Однажды она просто появилась сразу с ребенком, – старик мрачно кивнул.
– Любопытно. – Трумэн откусил еще кусок, не зная, что еще сказать.
– Ее дочь – отродье зла. Это видно по ее глазам.