Третья жена шейха
Шрифт:
— Секс вообще важная мотивация для мужчин, особенно восточных. Даже когда на первый взгляд все выглядит как-то иначе, — усмехается Никита, — но в данном случае да, шейхи согласились урезать свои доходы, потому что существовал риск образу жизни и этому самому сексу. А помощь тебе, Лена, это удар ниже пояса одному из этих шейхов. Покушение на основы государства, так сказать. Мелочь, а приятно.
Издаю невольный смешок. В таком случае своим побегом я тоже как бы мщу за Советский Союз. Кто бы мог подумать.
— Все-равно, я очень благодарна тебе, Никита. Какая бы мотивация у тебя не была.
На
— Вернемся к нашим баранам, Лена. Нам нужно обсудить все детали.
Глава 75. Операция
— Добрый вечер, моя луна! — Мансур начинает разговор задушевным голосом.
Это наш последний в жизни контакт, и мне немного грустно. Сажусь в кресло, ставлю аппарат на подлокотник. Откидываю голову на спинку и закрываю глаза.
— Не назвала бы его добрым. Завтра твоя помолвка?
— Да. Сразу после церемонии я выезжаю к тебе.
— Я лицезрела твою невесту. Она очень мила. Подозреваю, что после вашего знакомства, ты не станешь никуда спешить.
— Тебе не о чем волноваться, Латифа. Это договорный брак. Мои чувства к тебе неизменны, завтра я намерен это доказать.
В груди печет, под закрытыми веками скапливаются слезы.
— И какие же у тебя чувства? — тихо шепчу в трубку. Пусть это эгоистично, но я хочу услышать его ложь на прощанье. Украсть последнюю иллюзию в копилку своей памяти.
— Я люблю тебя, моя луна! И буду любить всегда!
— Будь счастлив в своей новой жизни, Мансур! Прости, но я очень хочу спать.
Кладу трубку на рычаг и оплакиваю наш почивший союз. Благо, времени на это не так много. Мне нужно подготовиться к завтрашней операции.
Выгребаю из сейфа все свои украшения. Оставляю только то самое первое колье, которое Мансур подарил мне на свадьбу в качестве махра.
Все остальные драгоценности начинаю скреплять между собой. За прошедшие годы брака моя сокровищница значительно пополнилась. Это не какие-то два несчастных колье. Невольно радуюсь, что в этот раз мне не нужно никуда плыть. Но и нести на себе весь этот груз тоже нелегкая задача.
Утром наматываю вокруг тела получившуюся драгоценную цепь. Смотрю в зеркало. Я сейчас похожа на экзотическую танцовщицу, которую обвила змея в несколько витков.
Натягиваю сверху боди, чтобы зафиксировать конструкцию и исключить бряцание металлических элементов при движении. Под рукава абайи надеваю жесткие браслеты.
Приезжаем с Галебом к Саудам. Как обычно, охрана остается ждать нас в машине. Часа три в запасе есть. Когда нас хватятся, будет уже поздно.
Заходим в дом Саудов. Останавливаемся на пороге. Улыбаюсь лучезарно Амине и протягиваю красивую коробку, в которую упаковала домашнее печенье.
— Мы просто хотели преподнести вам подарок в связи с русским праздником Старым Новым годом, — объясняю я цель визита.
— Проходите, Латифа! — приглашает хозяйка дома.
— Нет, в следующий раз. Сегодня много дел, — еще раз лучезарно улыбаюсь и разворачиваюсь на выход.
Галеб удивленно смотрит на меня.
— Я потом все объясню, милый, — негромко говорю ему по-русски.
С главной дорожки сворачиваем в сад. Обходим
— Мам, что мы делаем? — испуганно спрашивает Галеб.
Тяну его к себе на колени и смотрю в глаза.
— Я должна уехать, Галеб, и хочу, чтобы ты поехал со мной.
— Куда мы поедем? На залив? — с надеждой в голосе интересуется сын.
— Нет, мы поедем на мою родину, в Россию, это другая страна.
— Зачем нам туда ехать? — Галеб сводит брови вместе и напоминает этим своего отца.
— Твой папа больше не любит меня, он берет другую жену. Я боюсь, что тебя у меня заберут и поселят в доме Вафии, — пытаюсь не думать сейчас о том, что я лукавлю. Но такая опасность всегда существует. Не сегодня, так завтра. Технически я не лгу.
— Я не хочу в дом Вафии, — Галеб отчаянно крутит головой.
— Я тоже не хочу, чтобы ты туда ехал. Поэтому забираю тебя с собой.
— А папа? — губы сына подрагивают.
— У него много детей, милый. А ты у меня один. Я не могу здесь тебя оставить. Мы должны уехать. У нас нет другого выхода.
Галеб жмется ко мне и начинает всхлипывать, орошая слезами ткань моей абайи. С переднего сиденья ко мне поворачивается Никита и вопросительно поднимает бровь. Чуть заметно киваю, закрывая глаза. Он много раз меня заверил, что препарат полностью безопасен для ребенка, но мне все равно безумно страшно. Я не вижу, как он делает инъекцию в предплечье сына, только чувствую, как от укола ребенок дергается в моих руках. Плач усиливается, но потом постепенно стихает. Маленькое тельце обмякает в моих объятиях.
Заезжаем на территорию посольства. Адреналин шкалит в крови. Все мои движения становятся отточенными, мозг работает четко. Будто выполняет заученные действия, хотя я ничего подобного раньше не делала.
Прижимая сына к себе, вылезаю из машины и прохожу за Никитой внутрь здания. В одной из комнат уже приготовлен контейнер с мягкой обивкой. Стараюсь не думать, что это все мне напоминает. Кладу сына пока на диван и прохожу в туалетную комнату. Быстро раздеваюсь и разматываю змею. Сворачиваю ее в мешок из плотной ткани. Одеваюсь и возвращаюсь в комнату.
Укладываю сына в контейнер. Осторожно фиксирую ремнем безопасности. В ногах размещаю мешок, засовывая его в карман обивки. Возвращается Никита.
— Нам пора, — отрывисто произносит он. Передает мне плотный конверт, — здесь чуть меньше двенадцати тысяч долларов.
Заглядываю в конверт, достаю несколько стодолларовых купюр и протягиваю их мужчине.
— Спасибо тебе большое!
— Не смей, Лена! Пригласишь меня как-нибудь в ресторан в Москве, и мы будем квиты, — лезет в карман и извлекает паспорт, — это твои документы для таможенного контроля. Никто рассматривать его не будет, вряд ли никаб попросят снять члена рабочей делегации. Просто формально проштампуют и все. Если небо упадет на землю, и кто-то будет рассматривать фото, скажешь, что просто похудела.