Тревожная весна 1918

Дорнбург Александр

В пять часов утра полковник Денисов был уже на ногах и в курсе обстановки. Вскоре прибыл подъесаул Греков. Он привез мне радостную весть, подтвердив, что все рассказанное полковником X соответствует истине, и что полковник Дроздовский уже выслал нам броневик, а также приказал конно-горной батарее под прикрытием эскадрона конницы рысью направиться к Новочеркасску.

Полковник Денисов тотчас же отправился к войскам, чтобы лично руководить предстоящим боем, а мне пришлось временно задержаться в Атаманском дворце и закончить последние распоряжения по сбору частей. Часов около 8 утра меня вызвал к себе командующий группой, чтобы помочь ему руководить боем. Его я нашел занятым

перегруппировкой частей и их размещением в Хотунке. По городским улицам плыл запах цветущей сирени… Сегодня был хороший день для нас: день, чтобы добиться славы, день, чтобы захватить знамена противника и напитать землю кровью большевиков. Или же это станет битвой на смерть.

И снова началось! Каждый солдат скажет вам, что образы и звуки, запечатлевшиеся в памяти в пылу схватки, остаются живыми даже спустя пятьдесят лет… Все истинно! Густые цепи противника при поддержке артиллерийского огня очередного лязгающего и дымящего бронепоезда, на широком фронте уже вели наступление с севера, в направлении Хотунка. Солдаты противника чувствовали воодушевление, предвкушая легкую победу. Так бы с немцами "товарищи" воевали! Ан нет, от немцев красные бегут без оглядки, а потом на нас кидаются, как бешеные собаки! Применяют стратегию трусливого шакала.

По данным разведки, накануне в Шахты из Москвы прибыло множество эшелонов с воинской силой и военной техникой, чтобы сотворить чудо в непокорной сельской местности, где прославленных северных "красных командармов", одного за другим, сперва водила за нос, а затем и разбивала армия мятежных оборванцев. Кремль дал грозный приказ: "Любой ценой захватить Новочеркасск. Потопить Белое движение в крови. Непослушание ведет к наказанию, открытое неповиновение требует расплаты. Казачьи территории должно получить по заслугам, а их земли следует предать огню. Казаки понимают только один язык. Язык грубой силы."

Ульянов-Ленин желал незамедлительных результатов и впечатляющих побед. Антонов обещал ему, что заставит мятежников вопить от боли, и эти вопли донесутся до самого Кремля.

Красный командарм уже видел свою статую в Ростове-на-Дону, представлял названные в его честь улицы и города по всей России и мечтал, что его имя в истории останется навечно. В основе этих вдохновляющих видений лежали не только амбиции, но и жгучая жажда отмщения за свои прошлые неудачи. Сегодня все будет по другому! Он жаждал мести.

Сейчас он разгромит Донскую армию и тогда останется проломить несколько горячих голов в глубинке, и война выиграна. Осталось лишь одно сражение, капитуляция мятежников, парад победы, и что самое важное, вождю Ленину и этим дурням в Совнаркомах необходимо понять, что причиной всему этому стал он, Яшка Антонов! Отправленная сегодняшняя телеграмма с отчетом, по мнению красного командарма, в ближайшие годы войдет во все учебники истории, но что еще важнее, написанные сегодня слова завоюют ему благодарные голоса партийной верхушки на всю оставшуюся карьеру.

Большое численное превосходство красных и наличие у них мощного бронепоезда, безнаказанно передвигавшегося с одного места на другое, и постоянным огнем своих тяжелых орудий подавлявшего всякое сопротивление станичников, подбадривало красногвардейцев, и они энергично напирали на наши части, тесня их к Хотунку.

На оружейных башнях и орудийных палубах неуязвимого бронированного чудовища из массы нагретого металла играли отблески солнечного света, перемешиваясь с отражениями огня от выстрелов пушек и пулеметов. Из люков поднимался пар, а из пушечных портов вырвалось пламя, а от толстой брони, усеянной рядами заклепок, отражались все наши пули и осколки, она лишь гудела при этом как гигантский

барабан. Пар и дым стоял над бронированным монстром завесой, то и дело разрывавшейся алыми сполохами, будто Люцифер собственной персоной открывал дверцу своей адской топки. Под прикрытием брони — пять пушек, двенадцать станковых пулеметов с водяным охлаждением. Сила!

Большевики снова и снова стреляли по рядам казаков, зная, что им всего-навсего нужно сломить эту презренную маленькую армию и захватить Новочеркасск, и весь Белый мятеж Юга распадется, как гнилая тыква и это неизбежно, ибо так сказал сам Ленин, но донские партизаны, возвращая пулю за пулей, знали, что Красный Север, однажды получив кровавую рану, сто раз подумает, прежде чем снова осмелится вторгнуться в священную землю Дона.

Вскоре малочисленный гарнизон предместья стал постепенно очищать Хотунок и жаться к юго-восточной окраине Новочеркасска. На казаков, как я заметил, не столько материально, как морально действовал бронепоезд красных, постоянно выплевывающий густой угольный дым в голубое весеннее небо. Но все же, этот бронированный монстр нарвался на нашу закладку, помещенную в вырытую яму в том похожем на могилу отпечатке, который шпала оставляет на железнодорожном полотне. Раздался мощный врыв, разрушивший пути и повредивший ходовую часть паровоза. Молодцы саперы! Отлично сработали! Бронепоезд грозно загудел, выпустил густую струю дыма, но все же его экипажу — революционным матросам пришлось убедится, что они угодили в ловушку. Ни туда, ни сюда. Впрочем, это нисколько не мешало пушкам и пулеметам бронепоезда вести по нашим позициям ожесточенный огонь.

Ввиду этого, я приказал срочно составить два пустых поезда и пустить первый из них со станции, по ж/д путям, навстречу бронепоезду противника. К сожалению, паровозы были без машинистов, так как среди этих трусов храбрецов не нашлось. Как грабить, так железнодорожники первые, а как искупать вину — так боятся! В свободную кабину отправленного паровоза я распорядился разместить, для усиления поражающего воздействия, две бочки с керосином и одну со смолой.

Как только бронепоезд большевиков заметил мчащийся ему навстречу поезд, он дал по нему несколько выстрелов, но наш паровоз с путей не сошел, и только языки пламени появились у него из кабины. Обычно, в подобных ситуациях, опасаясь столкновения, бронепоезда красных полным задним ходом на предельной скорости уходили, преследуемые пустыми составами. Пока где-нибудь на повороте неуправляемый паровоз не соскакивал с рельс и кувыркался под откос.

Но теперь столкновение было неизбежным. И оно свершилось! Мощный удар сотряс красный бронепоезд, перевернув два первых вагона, первый из которых уже жадно лизали жгучие языки пламени. Еще два бронированных вагона соскочили с рельс и угрожающе накренились на насыпи. Теперь большая часть бронепоезда была для нас не опасной, так как из-за наклона вагонов не пострадавшие при аварии, измазанные сажей "ревматы" из экипажа могли теперь задействовать только узкий сектор для обстрела. Но из двух хвостовых вагонов, оставшихся стоять на путях, сильный обстрел продолжался, как ни в чем не бывало.

Что же не понимают "товарищи" намеков, так мы продолжим! Мы люди не гордые! Приготовим жареные окорочка из "ревматов" в жестяной коробке! Поможем коммунистам уменьшить буйное поголовье Кронштадта, все меньше им потом моряков придется расстреливать! Как говорят англичане: "Если крыса не сдохла сразу — спускай пса по второму разу!" Тут же запускаем второй паровоз, к которому прицеплены две цистерны, с бензином и керосином! Пошли, родимые! Теперь все совсем хорошо, повторного столкновения бронепоезд красных не выдержал.