Тревожные сны царской свиты
Шрифт:
Но была и субъективная причина. На субботу, 21 ноября был назначен съезд НПСР1, куда входят и коммунисты. Поэтому лучше "до", нежели "после". И Лужков собрал оргкомитет "Отечества" за два дня до съезда практически основных конкурентов на предстоящих как думских, так и президентских выборах. Всякое событие, случившееся после, вынуждало бы Лужкова давать оценку народно-патриотическому союзу, а он этого не хотел. Неминуемо надо было возвращаться к истории с Макашовым. По этому поводу мэр уже дважды высказывался, и достаточно резко. Делать это в третий раз не имело смысла. Через неделю должны состояться выборы в законодательное собрание Краснодарского края, где также действовало объединение с таким же названием "Отечество", там неминуемо должна быть вспышка активности со стороны губернатора Кондратенко, так что лучше приберечь реакцию лужковского движения на будущее.
Вторым политическим событием ноября, как уже было сказано, оказался съезд НПСР. Съезд состоялся в Колонном зале, что само по себе говорит о возросшей уверенности оппозиции, которая чувствует себя сегодня как уже состоявшаяся власть. Съезд (употребим
И наконец, третий политический демарш, прелюдия к которому оказалась трагичной.
В пятницу 20 ноября, поздно вечером в Санкт-Петербурге была убита Галина Старовойтова. Убийство Старовойтовой было потрясением для всех, кроме тех, кто заказал это убийство. Кому было выгодно убийство Старовойтовой? Чубайс в свойственной ему радикальной манере уже в воскресенье на траурном собрании в Доме кино дал жесткий ответ: бандитам и коммунистам. Галина Старовойтова прилагала максимальные усилия, чтобы объединить питерских демократов в преддверии выборов в городскую думу 6 декабря. Неожиданным ореолом петербургских выборов была их крайняя криминализация. Подобного в Петербурге не было никогда. Преступный мир открыто выдвинул своих кандидатов. Более того, и это уже очевидный факт, вступил в сговор с целым рядом кандидатов, выдвинутых от партий и общественных объединений. Цель минимум - контролировать несколько базисных законодательных комитетов, связанных с бюджетной, финансовой политикой и экономикой. Цель максимум - поставить своего председателя городской думы. Естественно, что подобную цель ставили перед собой и коммунисты.
Традиционно в Санкт-Петербурге сильно движение "Яблоко". Усилия Старовойтовой были направлены на создание единого либеральнодемократического блока. Это имело громадный смысл, так как на федеральном уровне демократы никак не могли объединиться.
О Галине Старовойтовой сказано много слов - возвышенных, искренних, лукавых. Ее похороны по рисунку были повторением ее жизни. В 89-м она стремительно вошла в политику и почти мгновенно стала ее неотторжимой частью. Она очень быстро набирала политическую известность. Но при этом в силу бесспорной личностной значимости, подвижного острого ума, высокой образованности и обладания даром прирожденного полемиста, она сумела стать человеком значимым и одновременно неудобным. Ей не находилось должности, соответствующей ее претензиям. Никто не желал бы иметь ее среди подчиненных, так как ее ум был слишком заметен и многогранен. А это заставило бы комплексовать начальников. Мало кто желал бы оказаться в числе ее подчиненных. Это таило в себе опасность быть подавленным ее авторитетом. Она не пыталась скрывать свое интеллектуальное превосходство, более того, она всячески подчеркивала его. Это ей иногда помогало, но и мешало достаточно, так как ссорило ее не только с глупцами, но и с людьми умными, которых раздражал ее политический темперамент, лишенный практического навыка.
Она ушла из жизни, и всем стало понятно, сколь значимым и заметным было место, которое она занимала на демократическом поле. Ее убили потому, что не могли, не умели остановить ее политического мужества. Академик Лихачев почувствовал это лучше, чем кто-либо. После ее смерти он сказал:
– Я думаю, что теперь многие будут бояться говорить вслух то, о чем умалчивать недопустимо. Она не боялась.
Академик прав. В демократических построениях рухнул один из опорных бастионов. Старовойтова была не просто демократом. В поименном исчислении она была основополагающей частью демократии в России. Той демократии, которую называют алогичной, эпигонствующей, искренней, романтической и драчливой одновременно. Она ушла из жизни и словоохотливые ее сподвижники в какой раз заговорили о необходимости объединения. Теперь уже в непримиримых тонах. "Мы должны, мы обязаны, мы не имеем права, ее смерть нас обязывает!!!" В самом деле, демократы, которых развели неудачи - Гайдар, Чубайс, Немцов, Кириенко и даже Черномырдин, предположительно называют и Явлинского (его реформаторские неудачи обошли как бы стороной, но все равно и Явлинский тоже), - подняли этот вопрос. Можно ли нарастить демократические силы за счет объединения, чтобы наконец понять - сколько их, этих сил по всей России и как велики их возможности? А может быть, они продукт словесных извержений и не более того? Последние четыре года лишили их всяческих надежд. И демократическая печать, и здраволиберальные граждане, сумевшие сквозь поволоку реформаторских неудач разглядеть и оценить обретенную свободу в полном соответствии с утверждением Энгельса как осознанную необходимость, желали объединения демократических сил, понимали, что их раскол - предвестник беды для общества, не уставали повторять недоуменный вопрос: чего они не поделили? Какой надо случиться беде, чтобы они объединились?
При всей политической наивности это житейское недоумение по существу. Когда демократы были властью, им было что делить. Хотя их присутствие во власти было ближе к телефону, нежели к реальности. Быть частично во власти в федеральном центре, даже имея в союзниках президента, это лишь видимость власти а не сама власть. Тем более что региональные управленцы в своем подавляющем большинстве оставались оппозиционными к демократам. Иные сдержанно оппозиционны, иные непримиримо. При этом начиная с 91-го года в законодательной власти либерально-демократическое крыло оставалось в очевидном меньшинстве. Поэтому утверждение "демократическая власть в России" - утверждение, постоянно опережающее политическую реальность. Младореформаторы
Казалось бы, и фракция "Яблоко", вне зависимости от своей инициативы по выдвижению в качестве премьера Евгения Примакова, к самому правительству Примакова находится в оппозиции. Достаточно вспомнить демарш Явлинского и его публичные обвинения нынешнего правительства в коррупции. Не менее показательна в этом смысле реакция Маслюкова на всяческие обвинения в прокоммунистическом характере правительства. Давая оценку правительству, первый вице-премьер был категоричен:
– Если не мы, то кто? Больше некому. Младореформаторы показали, на что они способны - экономика в сверхкризисном тупике. Что касается Явлинского, то это вообще хлестаковщина. Как говорится, выбор налицо. Других профессиональных и политических сил нет. Поэтому не торопитесь нас хоронить!
Где-то Маслюков прав. Решись сейчас правительство Примакова в полном составе подать в отставку - страна одномоментно вступит в зону непредсказуемости. Одних не позовут, других не пропустят, третьи сами не захотят, а четвертых нет. И Явлинский, и весь спектр младореформаторов в жесточайшей оппозиции к возможности коммунистического реванша; непримиримы в отношении коррупции, преступному миру, рвущемуся к власти. Но и этого для объединения оказывается недостаточно. И не экономические разногласия тому виной или отношения к олигархам, московскому мэру, региональной политике, идеям федерализма или даже президенту разделяют их. Корень разногласия в другом. Когда уходил Гайдар или даже Черномырдин, младореформаторы ничего не сделали, чтобы пришел Явлинский. Как ни крути: что Гайдар с Чубайсом, что Явлинский с Задорновым - это два ствола из одного корня. Зачем пропускать вперед коммунистов, не лучше ли оказать давление на президента и добиться прихода в правительство еще одного либерального течения, которое возглавляет Григорий Явлинский? Оказалось - нет. Возвращаясь к житейской лексике - реформаторы остались в границах своей касты и делить власть с Явлинским не пожелали. А ведь такой шаг с приглашением Явлинского и его команды в правительство был бы равноценен объединению либеральных сил. Ссылки на нежелание президента, на его прохладное отношение к Явлинскому еще с горбачевских времен малозначимы. Пригласив Немцова в правительство, президент сделал как бы примирительный шаг - дескать, вот, посмотрите, выдвигаю сторонника Явлинского, значит, не чужд.
Теперь ситуация изменилась и положение Явлинского неизмеримо более устойчиво и полновесно, чем положение всей гайдаровской плеяды политиков и управленцев с добавлением туда Немцова и Кириенко. Теперь, согласись он объединиться с демореформаторами, своим политическим капиталом придется делиться Явлинскому и движению "Яблоко". Вот как примерно мог бы выглядеть монолог Григория Явлинского на столь животрепещущую и нервную тему:
– Объединиться для чего? Во имя памяти Галины Старовойтовой? Чтобы остановить рвущийся к власти криминальный мир? Чтобы вернуть утраченную макроэкономистами власть? Чтобы победить на президентских выборах? Зачем? Они говорят о едином кандидате в президенты. Кто он? Если имеется в виду кандидат от "Яблока" (то есть он - Явлинский), то милости прошу, пусть присоединяются. Но присоединяться и объединяться - это разные понятия. Движение "Яблоко", ни с кем не объединяясь, прошло 5%-й барьер в 95-м году и, как утверждают социологи, непременно минует его и на выборах 99-го года. А вот гайдаровцам после их провала в 95-м году это еще надо доказать. И, скорее всего, если им не удастся найти более сильного партнера, их замысел обречен на провал. Моим избирателям, которые, как и все общество, понесли невосполнимый урон от реформ, я обязан буду объяснить: почему я объединился с теми, кто привел страну к столь плачевным результатам? Не значит ли это, что отныне я буду придерживаться тех же взглядов на развитие страны, как и Егор Гайдар, Анатолий Чубайс? А так как мои избиратели уверены, что я своих взглядов менять не намерен, то они вправе предположить, что я объединяюсь с этими господами для того, чтобы помочь им вернуться в коридоры власти. А так как мои избиратели к этим господам относятся, скажем сдержанно, сверхпрохладно, то они вправе сказать: такой кандидат в президенты, которому безразлично наше мнение, нам не нужен, потому что после столь необъяснимого поступка мы ему и его движению не доверяем. И мне печально это признать, но в этом случае мои избиратели будут правы...
Разумеется, этим монолог не кончится. Будет сказано и о Галине Старовойтовой, и о борьбе с коррупцией, и о противостоянии преступному миру. Тем более что коррупция - атакующее кредо Явлинского. И он вправе сказать:
– Недуг настолько очевиден, и странно, что, породив коррупцию своей прошлой правительственной деятельностью, вы призываете объединяться против нее, когда сами лишились власти. Ну а Галина Старовойтова - достойный человек и лучшей памятью для нее было бы не объединение ради объединения, а верность демократическим принципам. И когда ты во власти, а не вне ее. Как показала практика, ни "Демократический выбор России", возглавляемый Гайдаром, ни "Наш дом Россия", возглавляемый Черномырдиным, этого святого правила не выдерживают...