Тревожные сны царской свиты

Попцов Олег

У этого сценария, а он предполагался, есть один изъян. До президентских выборов еще далеко - почти два года. Впереди парламентские выборы. Лужков создает свое общественное движение и с ним намерен идти на выборы. Он человек авторитетный, авторитарный и энергичный. Идея с блоком генерала Николаева положительных результатов не дала, следовательно, Лужков двинется в бой сам и вполне реально добьется на думских выборах неплохих результатов. И тогда с ним договариваться будет неизмеримо сложнее. Сейчас мы, коммунисты, ему нужны позарез, что будет завтра - сказать трудно. Если в первый сценарий Лужков не очень вдавался, то второй наверняка предугадал. И на торг не пошел. Этим объясняется столь же мгновенное охлаждение

отношений лидирующего ядра КПРФ к Лужкову как и мгновенная любовь еще совсем недавно. На острие антилужковских настроений в КПРФ оказался Геннадий Селезнев. Точки зрения двух Геннадиев - Зюганова и Селезнева относительно Лужкова расходятся диаметрально. Это первый симптом появления в КПРФ еще одной кандидатуры с президентскими амбициями. Переговоры с Лужковым вел Зюганов, а отрицает Лужкова совсем другой человек. Идеальное исполнение сценарной разработки. Я полагаю, в будущем Лужков предпримет действия, которые подтвердят существование подобного замысла у коммунистов. Лужкову нельзя отдавать Москву ни при каких обстоятельствах, и он это понимает. У него еще будут проблемы с его "Отечеством", так как все примкнувшие к Лужкову вынашивают свои корыстно-должностные интересы на ближайшее время. А должностей, даже при сокрушительной победе может не хватить.

Вряд ли кто ожидал, что появление Примакова в ранге премьера так парадоксально изменит рисунок политической интриги в верхних слоях высоковластной атмосферы, но именно это случилось. Разумеется, в подобных переменах было несколько составляющих: провал Черномырдина; резкое ухудшение уже не в первый раз физического самочувствия президента; банковский кризис; панические настроения в стане олигархов и, как результат, утрата рычагов влияния на власть. Впервые с 90-го года появляется правительство, которое имеет поддержку законодательной власти. Как заметили сенаторы, это первый премьер, который говорит с нами на одном языке.

На это же самое время пришлась внезапная болезнь Григория Явлинского инициатора примаковской эпопеи и одного из претендентов на президентское кресло, удерживающего на своем фланге в нынешних условиях едва ли не весь либеральный электорат. Разумеется, настроения этого электората меняются. Но при постоянном разброде среди амбициозных демократических течений именно либеральное поле Явлинского наиболее устойчиво. В состоянии прилива оно достигает 10%, в момент отлива застывает на отметке 7%. Этого всегда мало. Почему Явлинский оказался в перечне знаковых фигур-факторов, я скажу чуть позже, а пока назовем еще одну составляющую. Ее координаты: Юрий Лужков и его возросшая активность теперь уже как фигуры общероссийского масштаба. И даже не сам Лужков, а образ альянса Лужкова и Зюганова, мастерски разыгранный как коммунистами, так и антилужковскими СМИ, сосредоточенными в руках Березовского и его союзников.

Заметим, что после октябрьской акции протеста, где произошел сценарный сбой и вместо "Долой Ельцина!" недисциплинированные профсоюзы огласили совсем другой текст "Лужкова в президенты!" (а если прибавить к этому заявление и самого мэра, проявившего готовность возглавить левоцентристскую коалицию), то после этих микрособытий в стане КПРФ дали задний ход. Под напором леворадикалов в собственной партии, ее экстремистского крыла, Зюганов заговорил о Лужкове не как о желательном союзнике, а как возможном партнере по блоку среди прочих, не менее возможных.

На пленуме, состоявшемся 29 октября, коммунисты ужесточили свою позицию и высказали ее в почти ультимативной форме. Единый блок с Лужковым возможен только в том случае, если мэр заявит, что его позиция полностью совпадает с позицией КПРФ в оценке современных событий. Оставит ли мэр этот ультиматум без внимания или отреагирует на него? Это уже не так важно. По здравой

логике политической борьбы - предпочтительно первое. Пожать плечами и на крайний случай отделаться проходной репликой. Но все будет сделано с точностью наоборот. Лужков почувствует себя уязвленным и даст отповедь.

На том же пленуме Зюганов пошел дальше. Он атаковал генерала Николаева, обвинив его в неразборчивости при выборе союзников. Речь шла о Владимире Шумейко и Сергее Филатове. Лужков на первых порах поставил на Николаева, рассчитывая на то, что генерал сумеет заложить фундамент будущей промосковской фракции в парламенте. Скорее всего, Николаев с этой задачей не справится. У него нет политического авторитета. Амбиции есть, а авторитета нет. Но Лужков не так наивен, чтобы положить все яйца в одну николаевскую корзину. И тем не менее аттестация первых шагов Николаева со стороны Зюганова, как шагов ошибочных и, более того, вредных, - есть добавочный укол Лужкова. Лидер коммунистов провоцирует Лужкова на ответный выпад. Он хочет, чтобы Лужков раскрылся. Лужков этого делать не должен, но, повторимся, скорее всего, именно это он и сделает. Характер не выбирают. Каков есть, таков есть.

Ноябрь. Год 1998-й.

Неожиданно проснулся вулкан, поименованный Григорий Явлинский. Это сравнение не следует понимать как красивость. Григорий Алексеевич вышел из больницы, пережив, судя по разноречивым аттестациям врачей, микроинфаркт, и тотчас сделал несколько громких заявлений. И если первые выступления перед телекамерами укладывались в общепринятое русло межпартийной и депутатской полемики, как-то: "Движение "Яблоко" ни с кем на выборах не собирается вступать в коалицию. У движения последовательные и принципиальные взгляды, которые разделяют наши избиратели. У нас нет оснований сомневаться в успехе на парламентских выборах 99-го года. "Яблоко" - практически единственное устойчивое либерально-демократическое движение, имеющее четкую экономическую программу и готовое ее реализовать при условии, что получит мандат и сформирует правительство".

Затем еще одно заявление о голосовании по импичменту и закону о медицинском освидетельствовании президента. И в том и в другом случае Явлинский, находясь в оппозиции президенту, подтвердил, что "фракция "Яблоко" в травле главы государства, на которую взнуздывают парламент коммунисты, участвовать не будет. И закон "О медицинском освидетельствовании президента", подготовленный депутатом Илюхиным, не приемлет. Как с юридической, так и с этической точки зрения этот закон ничтожен. Что же касается импичмента - пункт обвинения по Чечне, пункт принципиальный и по этому пункту мы поддержим обвинение".

Все эти заявления делались в наступательной манере. Чувствовалось Явлинский оправился от болезни и она для Григория Алексеевича не прошла бесследно. Явлинский подтвердил свое несомненное участие в президентских выборах, сделав при этом очень важное смысловое уточнение, адресуясь опять же к перенесенной им болезни. "Именно там, в больнице, я понял, что если платить такую цену, то только за одну ставку - за президентство России. Иначе все бессмысленно. Ты можешь завтра умереть, и даже непонятно, во имя чего..."

Мы еще вернемся к этому смысловому рефрену. Он важен и сверхактуален для Явлинского. Но взорвали общественное равновесие совершенно иные слова Явлинского, несколько фраз из его интервью корреспонденту английской газеты "Файненшл Таймс". В интервью не сообщалось ничего сенсационного: исполнительная федеральная власть обвинялась в коррупции. Сегодня об этом не говорит только ленивый. Но достаточно очевидная мысль имела адрес.

– В нынешнем правительстве, - сказал английскому корреспонденту Явлинский, - посты министров покупаются за большие деньги.