Тревожные сны царской свиты
Шрифт:
Мы не так часто общались ранее, но я не ошибусь, если скажу, что после первой же встречи почувствовали внутреннюю расположенность друг к другу. Мы оба были связаны с Большим комсомолом в прошлом, и каждый со своей стороны воздействовал на воззрения политической элиты, направляя их в сторону либерально-демократических идей. Журнал, который я возглавлял, был одним из самых популярных в стране. То же самое можно сказать и о телевизионной программе "Взгляд" прародителем и творческим идеологом которой считался Анатолий Лысенко. Не будет преувеличением сказать, что многие прогрессивные идеи, которые перевернули мир в 1985 году, вызревали в комсомоле. И прежде всего в среде общественно острой журналистики. В этом смысле и я, и Анатолий Лысенко были людьми битыми и хлебнувшими достаточно. Как внешне, так и внутренне мы совершенно разные люди. Я это прекрасно понимал и, опираясь на это понимание, сделал предложение именно Лысенко. Я никого не
Я уделяю этому факту столь значимое место лишь потому, что в любом деле его успех определяет безошибочный выбор двух-трех ключевых фигур. Нам удалось то, что удалось. Наши просчеты в формировании ядра компании хотя и были, этого избежать нельзя, но были минимальными. Мы создавали компанию во взаимоисключающих условиях. Еще существовало Гостелерадио, еще существовал ЦК КПСС, как и начальные импульсы распада партии. А рядом, впритык к этому, вызревала, становилась на ноги совершенно другая страна под названием Россия и совершенно другая власть. Так вот, в этих условиях сформированное ядро команды по уровню профессионализма можно было считать оптимальным. И это подтвердили уже первые передачи. Виктор Крюков со своим объединением "Артель" и началом начал "Командой-2", и Владислав Муштаев со своим "Ладом", и, конечно же, Олег Добродеев и наши "Вести".
С первых шагов я и Лысенко поделили обязанности. Он набирал команду, я создавал общественно-политическую концепцию эфира и прорубал коридоры, двигаясь по которым компания могла нарастить свою мощь и политическое влияние на события, происходящие в стране. На мой взгляд, это был ключевой вопрос, исходя, конечно, из условий, в которых создавалась компания.
Вообще, все эти разговоры, которые я слышу ныне о якобы новой телевизионной политике - достаточная глупость. Суть этих разговоров одна и та же. Народ устал от политики, а это значит, нам нужно другое телевидение. Которое позволит народу забыться, погрузиться в незатейливую благополучность игры, и выиграть, и еще раз выиграть. Сначала рождается миф об уставшем народе, а затем под этот миф начинает подстраиваться программирование эфира. И на экране правит бал все то, что работает в уцененном, упрощенном и по возможности бездумном варианте. Девиз прост. Пусть бунтующая суть человека, его мозг, отдыхает. Да здравствуют эмоции! Любые эмоции: в виде секса, в виде насилия, возможно, в виде того и другого вместе. Народу нужна иная музыка, иные затеи, иные страсти. Так все-таки, от чего устал народ? Нетрудно доказать полную абсурдность таких утверждений. Первое: народ устал не от политики. Ею российский народ интересовался всегда. Народ устал от обмана, от неумения и неэффективности власти. Народ устал от своего бесправия, от невозможности что-либо изменить в окружающем мире. Народ понял, что обман, которым его одарило демократическое государство, мало чем отличается от обмана государства социалистического. И если мы думаем, что скособоченный "балдеж" на телеэкране, выдержанный в духе туземного телевидения, создает у народа оптимистичное отношение к жизни, в которой не выплачивают зарплату, прекращают подачу электроэнергии или газа, где стреляют на улицах точно так же, как на экране, где убивают в собственных домах, - ничего подобного. Вместо ожидаемого оптимизма мы обретаем ненависть к телевидению, которое становится частью общего обмана. Как это было с первых дней его существования в СССР. Неважно, чем вы прикрываете этот обман - Аленой Апиной, Борисом Моисеевым, "Новыми приключениями Буратино". Просто, если народ стонет, опасно делать вид, что он смеется.
Россия одна из самых политизированных стран. И она не может быть другой в переходный период, время смуты. Вообще, надо отдавать себе отчет, что политизирует страну не врожденная увлеченность историей и повседневной политикой - ничего подобного. Страну, причем любую страну, политизирует неблагополучность бытия. Это во-первых. Во-вторых, семьдесят лет тоталитарной идеологизации пропитали сограждан политикой. Им сделали полную замену крови. И эта замененная кровь поныне питает наш организм. Россия была политизированной всегда - начиная с монголо-татарского ига. Потому и восстания Степана Разина и Емельяна Пугачева. Потому и декабристы и народовольцы. И наконец, потому именно в России произошла революция в 1917 году. И только в этой стране она победила. Ни в Германии, ни во Франции, а именно в России, с самыми жуткими политическими последствиями. Политизированная Россия политизировала мир.
Когда мы создавали Российскую компанию, я постоянно размышлял по этому поводу. Должны ли мы создать российский вариант Гостелерадио или избрать другой путь? А если другой, то в чем его отличие? Тогда, собственно, и родилась идея компании. Это была первая компания на территории СССР. Почему компания? Потому,
Все, о чем я пишу, это лишь отчасти воспоминания. Это, скорее, раздумья на заданную тему.
Среди соискателей должности председателя Российского телевидения был Александр Тихомиров. Он тоже, как и я, был народным депутатом России, избранным, как мне помнится, от Московской области. Александр Тихомиров был достаточно известным телеведущим. В недалеком прошлом он вел информационно-аналитическую программу "Семь дней" на первом канале и принадлежал к телевизионной элите. Тот первый депутатский набор был полон кумирами телеэфира. Ведущие "Взгляда" едва ли не в полном составе прошли в депутаты: Александр Любимов, Александр Политковский, А.Гуревич - звезда мурманского эфира и еще целый ряд телеведущих. Вообще журналистский цех разных политических воззрений был представлен в депутатстве внушительно. По сути, выборы 1990 года в России были самыми революционными и многопартийными. Сколько кандидатов, столько партий... Все открещивались от партийно-номенклатурного прошлого. Уже становилась модой критика Горбачева. И поэтому предвыборная кампания была похожа на состязание несбыточных обещаний. Телеведущие, журналисты демократических воззрений воспринимались как глашатаи свободы и потому на выборах одерживали убедительные победы. Их узнавали на улицах. Зрительский успех превратился в успех политический.
РЕВАНШ
25 января 1998 года.
Год начался неспокойно. Ситуация в Чечне без видимых перемен. У Масхадова (президента Чечни) положение аховое. Международного признания быть не может. Чечня официально часть России. Отношения с федеральным центром практически парализованы. Формально - поправкой депутата Николая Гончара: экономические вливания на восстановление Чечни в обмен на договор о разграничении полномочий с Центром (из этого вытекает, что Чечня признает себя субъектом Федерации). Неформально - нежеланием выдавать деньги субъекту, где власть не в состоянии навести относительный правовой порядок, без каких-либо гарантий вернуть лояльность чеченского руководства к России.
Самое нелепое в этой истории, что речь не идет о выделении средств на развитие, а о неком экономическом покаянии, восстановлении разрушенного и уничтоженного российскими войсками - как возвращение долга, что не имеет права оговариваться какими-либо условиями. За массовое убийство на территории Чечни - а военные операции стали фактом массового уничтожения мирных жителей - надо отвечать. Характер ответственности может быть разным. В данном случае за преступную ошибку, допущенную руководством страны, расплачивается народ. Вот как выглядит проблема, обнаженная до уровня правды. Разумеется, восстанавливать Чечню должна не только Россия, но и сама Чечня. Но будем откровенны, даже сверхтщательный пересчет не нарушит несопоставимость этих цифр. Федеральная казна обязана выплатить долг. Абсурдная позиция России способна только усугубить, ожесточить ситуацию. Мы загоняем Масхадова в угол. Преступные действия Басаева порождены не столько чеченским экстремизмом и философией терроризма, а в большей степени поведением федерального центра в Чечне. Безграмотными, безответственными а значит, преступными действиями политического и военного руководства, руководства МВД и ФСБ России.
Масхадов утвердил новый состав правительства. Почему он это сделал? Всякие разговоры о неэффективности деятельности прежнего правительства малоубедительны хотя бы уже потому, что в условиях, в которых находится Чечня, действия правительства любого состава будут малоэффективными. А потому ротация кадров по принципу "А теперь поруководи-ка ты!" не дает результата. После двух-трех кадровых обновлений резерв будет полностью исчерпан, тем более что его никогда не было. А это значит - одни и те же персоналии начнут двигаться по кругу. Кадровые обновления - своеобразная тактика возрождения надежд, когда ничего позитивного в обществе, в быте сограждан, обеспечении их работой, товарами не происходит. И на вопрос: "Почему вы бездействуете?" - власть всегда вправе ответить: "Мы не бездействуем. Мы полностью изменили состав правительства. Это наша незамедлительная реакция на недовольство народа". Подобный прием используется высшими лицами всюду: в Грозном и Москве, в Киеве и Минске.
Масхадов, не будучи профессиональным политиком, не имея никакого навыка хозяйственного управления и тем более навыков управления гражданским обществом (а отсутствие этих навыков у Масхадова есть следствие обстоятельств) в силу этих объективных причин, испытывает невероятные трудности. А если к этому добавить полностью разрушенное хозяйство, исход русскоязычного населения, лишивший Чечню основной массы высококлассных специалистов, - то можно понять, что пространство для маневра политического и экономического у полковника Советской Армии Масхадова практически нет.