Тревожный Саббат
Шрифт:
Ким только пожала плечами.
Ночью ей казалось, что кто-то скреб по стеклу ногтями.
— Этого не может быть, — сказала себе Ким. — Это реальная жизнь обычного человека, а не сюжет плохого ужастика. Но со мной что-то происходит.
С раннего утра Ким стала перебирать всякий хлам на антресолях. «Детство хочу вспомнить», — загадочно объяснила она Еретику. Тот лишь пожал плечами и сел за компьютер — работать. Они жили в четырехкомнатной квартире в доме постройки конца XIX века. Жилплощадь
Девушка недовольно сжала губы и перебирала старые снимки неизвестных людей. Затем порылась в сундуке с ржавыми инструментами и даже обнаружила рассыпавшийся гербарий.
— Ты нашла то, что искала? — спросил Еретик спустя час.
— К сожалению, нет, — отозвалась Ким. — Наверное, опять домовой спрятал. Или привидения.
Призраки в квартире действительно водились. В ванной часто слышался детский плач, в дальней нежилой комнате — шаги с хрипы, а как-то раз ночью Ким увидела мужчину с портфелем образца 70-х годов. Впрочем, пара давно научилась сосуществовать с ними.
— Я боюсь только прикосновений, — утверждала Ким, — все остальное мелочи жизни.
На свою первую тренировку девушка оделась в своем обычном стиле: широкие камуфляжные штаны, кеды и серая куртка с капюшоном — отличная одежда для тех, кто хочет быть незаметным. В карманах лежал газовый баллончик от собак и плеер.
Клуб для тренировок «Искателей огня» располагался в бывшей аптеке, построенной в середине XIX века. Девушка обратила внимание на традиционные барельефы со змеями и небольшие круглые окна. На секунду ей показалось, что фармацевты в зале снова продают лекарства, смешивают эликсиры в старинных склянках. И хозяин аптеки, добродушный немец Гюнтер, улыбается посетителям в пшеничные усы.
Но вскоре наваждение прошло. Ким увидела перед собой заурядный спортивный зал с зеркалами, несколькими гимнастическими ковриками и шведской стенкой. Фаерщики встретили Ким мимолетными улыбками. Каждый был занят своим делом, и, казалось, новенькая их совсем не интересовала. Лишь Чайна подошел к ней и подал какие-то шары на цепях.
— Это тренировочные пои, — объяснил он.
— Я знаю, — кивнула Ким и начала раскручивать восьмерки.
Чайна от удивления широко открыл глаза:
— Ты умеешь крутить?
— Ким обучалась в цирковой школе, — ответила за нее Ингрид. — Правда, это было тринадцать лет назад. И думаю, она немало позабыла.
— Это точно, к моему величайшему сожалению. Если бы не ты, дорогуша, и не твой Еретик, я бы сейчас на гастроли ездила, а не сидела бы в контактном центре, барабаня про новые тарифы.
Желтые глаза Ингрид зажглись нехорошим огнем:
— А если бы не ты, милая Ким, Еретик был бы здоров и, чем черт не шутит, женат на мне.
— Как же
— Хватит! — Асмодей, до этого мирно сидевший по-турецки на полу, резко встал и подал Ингрид тренировочные веера. — Займись делом и не болтай. А ты, Ким, пойми, это не развлечение и не хобби, которым приятно заняться в свободное время. Это такая же работа, как в колл-центре. Мы ездим на заказы и получаем деньги. Конкуренция велика. Надо делать нечто особенное. Я, конечно, рад, что тебя с нуля обучать не придется и верю, что ты все вспомнишь. Такое не забывается. Но если вы с Ингрид будете на ножах, предпочту взять в коллектив кого-то другого.
— Извините, — тихо ответила Ким, разом превратившись в застенчивого и неуверенного в себе человека. — Этого больше не повторится. Обещаю, что буду очень стараться. Мне надо много тренироваться…
— Я тебе помогу! — вызвался Чайна, с теплотой посмотрев на девушку.
Ингрид промолчала, опустив свои желтые глаза.
— Хорошо, что ты так быстро все поняла. Но…откровенного разговора нам не избежать, — предупредил Асмодей. — Ты загадочная личность. Даже слишком.
— Я готова рассказать о себе все, — заверила Ким, и уверенным жестом надела петли поев на средний и указательный палец.
— Смотри, это бабочка, — сказал Чайна и, сжав ладони, начал крутить нечто, действительно напоминавшее бабочку. — Встань удобнее, ноги на ширине плеч, работай кистями, а не локтями.
Девушка повторила за ним, сначала робко, затем быстрее и быстрее. Она как будто что-то вспоминала.
Асмодей снова сел по-турецки, изредка подавая советы.
Ким засмотрелась на его лицо: мужественное, волевое с прямым носом и широким подбородком. Накачанные руки и ноги наводили на мысль, что их владелец себя в обиду не даст, но и к другим лезть не будет.
— Неужели ты действительно не крутила тринадцать лет?
— Иногда я, конечно, тренировалась, — пожала плечами девушка. — Но очень-очень редко. И с огнем — никогда. Мама и бабушка запретили мне после…одного случая. Я много бегаю и собираю траву, чтобы вылечить моего парня Еретика. И, если честно, большую часть жизни провожу в заработке денег.
— Не очень-то весело…У тебя прекрасные задатки. Уверен, что все быстро нагонишь, — похвалил Асмодей. — Но есть небольшая проблема. Твоя внешность…Она…не очень подходит для нашей работы.
— Иными словами вам не нравится моя бритая голова, мешковатая одежда, маленькая грудь и полное отсутствие сексуальности.
— Я бы выразился не так прямолинейно, — замялся Асмодей. — Но да, ты права…Огонь — это сила, страсть, чувства. А ты…
— А я похожа на существо среднего пола. На работе меня называют роботеткой, — равнодушно констатировала Ким.
— Сексуальности в тебе и правда ни на грош, — вмешалась Ингрид. — Но у нас есть реквизит: бюстгальтеры пуш-ап, корсеты, высокие сапоги. Парик, в конце концов.