Трейвон

Айдем М. К.

— Что? — невинно спросила она, глядя на него из-под ресниц, продолжая поглаживать его твердость.

— Ты знаешь, что, — произнес он хрипло сквозь стиснутые зубы, и в ответ его бедра подались вверх, когда она слегка сжала свою ладонь.

— Неужели никто раньше тебя так не ласкал? — спросила она, веря в такое с трудом. У Трейвона было великолепное тело. Она могла провести остаток своей жизни, изучая его, и все еще быть от этого в восторге, но не это привлекало ее больше всего в нем. Больше всего ее увлекало то, что там, где все остальные видели его силу

и боялись его, она видела его доброту и нежность. Он по-настоящему заботился и защищал свой народ, хотя большинство осудило его за то, в чем никогда не было его вины. Он заслуживал того, чтобы с ним обращались как с особым и удивительным мужчиной, которым он был, и она была той женщиной, что должна была сделать это.

— Нет, — хрипло произнес он. — Очень важно удовольствие женщины.

— Не сегодня, — тихо произнесла она. — Сегодня вся ночь предназначена тебе и для твоего удовольствия.

Она опустилась назад по его удивительному телу, целуя и лаская каждый дюйм, до которого могла дотянуться, пока ее губы не добрались до головки его члена. Большая жемчужная капля предсемени выступила и задрожала от ее горячего дыхания. Не в силах устоять, она слизала скатившуюся каплю, впервые узнав, какова на вкус его сущность — смесь сладкого и соленого. Желая узнать больше, Джен шире приоткрыла рот и взяла его как можно глубже.

— Дженнифер! — воскликнул Трейвон. Когда ее губы опускались вниз по его телу, он развел шире свои ноги, позволив ей устроиться между ними. Он не вполне был уверен, что она собирается делать, и ожидал всего, но только не это. Он слышал о том, что в домах удовольствий были женщины, которые могли бы совершать такое, но он никогда не думал, что Дженнифер может знать об этом, не говоря уже о том, чтобы с радостью делать это для него. Наблюдая за ней, он понял, что никогда не видел ничего более эротичного в своей жизни, когда губы Дженнифер сомкнулись на его члене, а ее щеки обхватили изнутри, когда она начала посасывать его.

— Богиня, Дженнифер! — хрипло вскрикнул он, а его бедра непроизвольно подались навстречу ее горячим влажным губам.

Она воспользовалась этим его движением, позволив языку обласкать толстую пульсирующую вену вдоль нижней части его возбужденного органа, в тот момент, когда она чуть немного отодвинулась вниз. Ее тело реагировало на его примитивные толчки в такт ее языку, наполняя лоно влагой, подготавливая ее к нему.

Грудь Трейвона начала вздыматься, и его дыхание стало прерывистым и хриплым. Он чувствовал, как его яйца начинают поджиматься, когда его бедра толкались навстречу горячему, влажным жару ее рта. Но это было не то место, где он хотел высвободить свое семя. Это было бы их первое истинное соитие, и он хотел быть у нее глубоко внутри, когда бы это произошло.

Используя лишь мышцы своего пресса, он подался вперед, и его пальцы погрузились в ее длинные светлые шелковистые пряди. Не обращая внимания на ее протесты, он мягко отстранил ее и приподнял выше, чтобы накрыть ее припухшие губы своими. Перевернувшись, он изменил их положение. Разместившись между ее ног, он

снова перенес большую часть своего веса на локти, когда его косы упали вперед, а бусины затерялись среди ее свободных прядей.

— Трейвон… — выдохнула она, запротестовав от того, что ее отстранили от того, чем она с таким удовольствием занималась.

— Я хочу быть внутри тебя, Дженнифер, когда я найду свое освобождение, — прорычал он в ее губы, когда головка его плоти нашла ее вход. — Я буду так глубоко внутри тебя, как никто никогда не был. Это будет наше первое истинное соединение. Это будет единение, которое не имеет ничего общего с суджа-бусинами. Только то, о чем говорят наши сердца.

— Да, — с готовностью согласилась она, и его слова заполнили ее сердце. — Да, Трейвон, я хочу быть с тобой. Только с тобой.

— Тогда ты — моя, а я — твой, и ничто никогда не сможет разлучить нас, даже Богиня.

С этими словами он резко толкнулся, полностью погрузившись в нее, исполняя свое обещание. Прикоснувшись к ней так, как никто и никогда.

— Трейвон! — застонала Джен, но не от боли, хотя некоторый дискомфорт был неизбежен из-за его размера, и она обернула вокруг него свои ноги, пытаясь притянуть его еще ближе себе.

— Дженнифер?! — он вглядывался в ее лицо, но ее глаза были закрыты.

Она услышала вопрос и сомнения в его голосе.

— Я в порядке… Не останавливайся… Богиня, пожалуйста, только не останавливайся!

— Тогда посмотри на меня и позволь мне видеть как тебе хорошо, — потребовал он, и, когда она подняла свой взгляд на него, увидел в них гораздо больше, чем ожидал. В глубине ее потрясающих голубых глаз была та вера и вся любовь, которую она испытывала… к нему. Все то, о чем он тайно мечтал, но никогда не считал возможным. Это было наяву. У него была любимая женщина, и она любила его. Теперь появилась возможность создать семью, несмотря на его связь с Аади. И все это стало возможным только благодаря ей.

— Я люблю тебя, Дженнифер, — произнес он ей, когда его бедра медленно отодвинулись. — И я проведу всю оставшуюся жизнь, показывая тебе, как сильны мои чувства.

— Трейвон… — ее пальцы вцепились в его бицепсы, спина выгнулась навстречу его толчкам, а взгляд не отрывался от его сверкающих глаз. Она и не могла это сделать, потому что в его глазах она видела все, во что никогда не верила, возможно, не для нее, не после всех ошибок, которые она совершила. Но сила его веры и любви к ней вспыхнула в его светящихся глазах и заставила ее понять, что она была неправа.

Это был мужчина, который видел ее в ужасном состоянии, знал обо всех совершенных ею поступках, и все же он считал ее красивой и достойной быть счастливой. Он помог ей найти свой путь в этом странном новом мире, всегда убеждая, что он всегда будет рядом, когда бы ни понадобился. И так будет всегда потому, что она им любима.

Потянувшись она приникла к его губам, поднимая бедра, чтобы принимать его снова и снова, пока, наконец, они не достигли того места, где были бы только они, и они были единым целым.