Три банана, или Пётр на сказочной планете (с иллюстрациями)
Шрифт:
Петр снова надел рукавичку и превратился в маленького снеговичка.
Через минуту налетела стая воронов и грачей, тянувшая лёгкую воздушную колесницу, в которой сидела Чёрная дама. Её лицо было бледным как мел.
Голос её свистел, как северный ветер, предвещающий мокрый снег:
– Что у вас здесь за компания?
– Несколько снеговиков, госпожа.
– И больше никого здесь не было?
– Ни живой души, госпожа, - ответил Снеговик.
– Будьте
– Мы сторожим, госпожа.
– Сюда приближается флотилия кораблей с контрабандистами и пиратами. Об этом мне сообщила Лиловая лилия. Я окружу корабли туманом, и они потеряют курс. Не успела я избавиться от Перта, а новые заботы тут как тут.
Как только отзвучали последние слова, стая воронов и грачей закаркала и улетела.
Маленький снеговичок снова превратился в Петра.
– Знаете что, - обратился к нему Снеговик, - верните мне три серебряных волоска. Не то узнает Чёрная дама…
– Не бойтесь, пан Снеговик, - крикнул Пётр.
– И будьте здоровы!
Он махнул рукавичкой, превратил свою шубу в маленький самолёт и полетел к следующему острову.
О крабе, который плакал
Островок, где приземлился Пётр, был совсем маленький. Весь он был покрыт мягким песком, в который была воткнута палка с надписью:
О
Возле таблички сидел Краб и плакал навзрыд.
– Что с тобой? Почему ты плачешь?
– с участием спросил у Краба Пётр.
Краб удивлённо посмотрел на Петра:
– Ты серьёзно хочешь это знать?
– и продолжал плакать.
– Хочу, - кивнул головой Пётр.
Краб недоверчиво посмотрел на мальчика:
– Я плачу вот уже триста тридцать три тысячи лет, и ещё никто никогда не спрашивал меня, почему я плачу, - и слёзы катились из его глаз и стекали по песку в море.
– Но я серьёзно тебя спрашиваю.
Краб горестно развёл клешнями:
– Но я не понимаю тебя. Зачем ты спрашиваешь?
– А может быть, я смогу тебе помочь?
– В чём помочь?
– удивился Краб и начал понемногу успокаиваться.
– Чтобы ты больше не плакал.
– А допустим, я хочу плакать.
– Допустим, что ты не хочешь.
– А я как раз сейчас хочу плакать, - упрямо возражал Краб.
– Но ведь никто не может хотеть плакать ни с того ни с сего, - возразил Пётр.
– Я плачу с того и с сего, - похвастался Краб.
– Но ведь ты плачешь так триста
– Что правда, то правда!
– загордился Краб.
– Ну и хватит, - предложил ему Пётр.
Но Краб уже снова пустил слезу:
– А если я не могу?
– Почему ты не можешь?
– Потому что я должен плакать.
– А почему должен?
– Потому что я очень несчастный.
– А почему ты несчастный?
– Потому… потому… - Краб вдруг запнулся.
– Знаешь, я уже за эти годы забыл, почему я несчастный. Но я действительно несчастный - и ещё как!
– У тебя что-нибудь болит?
– Болит.
– Что?
– Глаза - от слёз.
– Так не реви, - сказал Пётр.
– И не будешь несчастным.
– Но как же это сделать?
– растерянно спросил Краб.
Пётр вспомнил о своих музыкальных часах.
– Знаешь что?
– улыбнулся он Крабу.
– Я дам тебе часы.
– Зачем? У меня есть песочные.
– Ты только послушай.
Пётр завёл часы, и они начали играть красивую песенку. Краб немножко послушал, потом сам стал напевать мелодию и наконец чуть ли не пустился в пляс.
– Послушай, - обратился он к Петру, - ты насовсем мне их даёшь?
– Они твои, - просто сказал Пётр.
– Очень мило с твоей стороны, - сказал растроганный Краб.
– А что дать тебе взамен?
– Мне ничего не нужно.
– Серьёзно?
– Серьёзно.
Краб осмотрелся вокруг:
– У меня здесь вообще-то ничего нет. Только песочные часы. И табличка с буквой О. Хочешь букву О?
– А на что она годится?
– Это очень хорошая буква, - похвалился Краб.
– Её можно повесить на шею и стать невидимым. Если тебе надо стать невидимым, я могу тебе дать это О.
– Если оно тебе не нужно…
Краб подпрыгнул от радости:
– Возьми, конечно.
– А вдруг придёт Чёрная дама и спросит, где буква?
– Пустяки, - махнул Краб клешнёй, - я скажу, что она растворилась в соли. Чёрная дама всё время требует, чтобы я охранял. Как будто сюда кто-нибудь может пробраться мимо китов, Лиловой лилии, Огнеуса и Снеговика? Ведь сюда никогда не попадёт тот, кому здесь не следует быть. Тебе здесь следует быть, правда?
– Ещё бы!
– засмеялся Пётр.
– Но лучше не говори обо мне с Чёрной дамой, хорошо?
– И придёт же тебе в голову!
– рассердился Краб.
– Разве я могу вставить хоть слово? Говорит всё время она. А я лишь тихонько плачу.