Три билета в Париж

Жукова-Гладкова Мария

В первую очередь подчиненные Славы отправились на Волковское кладбище, где подруги уже были. Под плитой Петра Емельяновича находился старый гроб, в котором, по всей вероятности, покоились останки старушки, которая должна была бы лежать под соседней плитой. Эта старушка, как выяснили ребята Славы, была домработницей и няней в одном лице в семье Генераловых и служила еще деду известного подругам полковника. Она была одинокой, и хоронила ее семья Генераловых, членом которой она фактически являлась.

Под плитой с указанием дат жизни и смерти старушки имелся тайник, к сожалению, пустой.

– Насколько

я помню, там фотография была вся в орденах…

– Да, дед Генералов с ней во время войны познакомился. А потом привез в дом.

– Шур-мур-лямур? – хмыкнула Светлана. – Любовницу в дом при живой жене?

– Кто их всех знает… Этого мне Славик не рассказал, да, наверное, и не выяснял. Какое ему дело до этих древних лямуров? И какое отношение они имеют к сегодняшнему дню? Главное – тайник. Уж как так получилось – не знаю. Слава считает, что после «похорон» Генералова-папаши люди полковника поменяли плиты местами. Плиту старушки поставили над пустой могилой, а скорее всего, сделали новую. Вроде как заодно с плитой для Петра Емельяновича.

– А место на кладбище? Как там рядом оказалось место? Ведь на Волковском совсем недавно разрешили захоронения. Там же долго не хоронили.

– Но подхоранивали. Участок с бабулей был обнесен оградкой. Туда и положили «Генералова». Оградку сняли, вроде как собирались делать новую. Но так и не собрались. Но что лежало в тайнике – загадка. Никаких следов не осталось.

Александра рассказала, что Славины люди также нашли еще двух «Генераловых Петров Емельяновичей», причем с теми же годами жизни – на Южном и Серафимовском кладбищах.

– И?! – воскликнула Светлана.

– Пусто.

– В смысле? Как – пусто?

– В смысле были тайники, в которых теперь ничего нет. Там везде имеются какие-то хитрые механизмы. Плиты на самом деле легко отодвигаются, если знаешь, на что нажимать. Славка отправлял на место какого-то механика или «медвежатника». После того как они разобрались с одной плитой, с другими было проще. Знали, что искать. Тайники были устроены однотипно. Славик сказал, что возьмет идею на вооружение, тем более у него на ряде кладбищ есть свои люди. Или он устроит туда своих людей. Это разумно.

– Но почему он – в смысле Генералов – на Волковском сделал тайник не под папашиной плитой, а под бабкиной?

– Может, решил подстраховаться, – высказала предположение Александра. – Теперь у него все равно не спросишь.

– Интересно, а у кого-то можно спросить?

Вопрос повис в воздухе без ответа. Подруги его не знали. Они даже не представляли, куда влезли и насколько все серьезно. И где Ольга. И жива ли вообще. Правда, надеялись, что жива. По крайней мере пока.

В дверь постучали, и в приоткрывшуюся щель просунулась голова Горыныча.

– Ну что, невестушка с подруженькой, готовы? Вижу: готовы. Пойдемте к машинам.

– А ты, женишок, покажись-ка полностью, – попросила Александра.

Горыныч распахнул дверь и вошел. Подруги открыли рты.

Известный политик облачился в косоворотку красного цвета, расшитую белыми нитками и украшенную соломой, как и платье невесты, широкие черные штаны, заправленные в красные сапоги, из-за голенища одного сапога торчали ножны.

– А

это что? – спросила Светлана.

– Ты бы лучше гранату засунул, что ли, – заметила Александра. – Нож как-то не по-современному.

– Или «пояс шахида» себе на пузо приспособил.

– Или хотя бы патронными лентами обвязался, – добавила Александра.

В комнату ворвалась Анечка:

– Долго вы еще будете собираться?!

При виде дочери Александра опять открыла рот. Анечка была облачена а-ля Анка-пулеметчица.

– Ну как? – спросил Горыныч.

– И я пулемет покачу на веревочке! – сообщила девочка. – А на нем будет подушечка с кольцами.

Светлана просто покрутила пальцем у виска.

У Горыныча тем временем зазвонил телефон. Он послушал, что ему сказали, и сообщил, что народ – в основном пенсионеры, которые активно поддерживали Горыныча с начала политической карьеры, – уже собирается на площади перед ЗАГСом. Также подтягивается молодежь. Видимо, молодежь решила просто весело провести выходной день.

– Поехали, девочки. Семейная жизнь ждет.

У машины прогуливался банкир Пьянчугин, облаченный в смокинг.

– Какие люди! – воскликнула Александра.

– И как они одеты, – добавила себе под нос Светлана. – Вы будете очень хорошо смотреться вдвоем, – сказала Александра, которая из-за кокошника значительно возвышалась над всеми собравшимися.

Пьянчугин облобызал подруг, поднял на руки Анечку и отнес в машину с Бабой-ягой в фате на капоте. Туда же проследовали Светлана с Александрой. Александре, правда, пришлось снять кокошник. Горыныч предлагал ей высунуть голову в люк. Она отказалась, заметив, что сейчас не лето.

Наконец все расселись по машинам (за молодыми следовали телохранители и московские приятели Горыныча) и поехали к ЗАГСу. Машины периодически делали остановки в пути, Горыныч взбирался на верх бронированного «Мерседеса» и толкал речь перед мгновенно собирающейся толпой. Видимо, лавры Ленина на броневичке не давали ему покоя, поэтому и старался. У него с собой был матюгальник, поэтому его слышали все в радиусе по крайней мере километра.

Наконец кавалькада машин (а по пути к процессии присоединились многие автомобилисты и машины ГАИ) прибыла к ЗАГСу. Жалкие группки гостей, прибывшие вместе с невестами в белых платьях, как-то скоренько ретировались, чтобы пропустить огромную толпу, сопровождающую женящегося политика. Щелкали вспышки фотоаппаратов, работали многочисленные телекамеры – своих представителей прислали все российские каналы и многие западные. Снимали с разных ракурсов, микрофоны совали под нос всем сопровождающим политика.

Горыныч явно предполагал, что будет такая шумиха, опять быстренько вскарабкался на бронированный «Мерседес» (с ловкостью обезьяны, имеющей большой навык лазанья по пальмам), выставил вперед руку с Бабой-ягой в фате, в другой держал матюгальник, в который и вещал. Речь периодически прерывалась бурными продолжительными аплодисментами.

– Чего этот придурок, за которого я выхожу замуж, хочет добиться? – устало вздохнула Света.

– Он хочет быть президентом, – заметил Пьянчугин, который оставался с подругами в машине. – Заранее подготавливает почву.