Три билета в Париж
Шрифт:
Александра со Светланой вылупились.
– Что, правда?.. – с трудом выдавила из себя Светлана.
– А почему нет? Ну чем не вождь народа? Одет ярко и броско, ни с кем не спутаешь – и никто никогда даже предположить не сможет, во что вырядится в следующий раз, так что такого президента обязательно заметишь – где угодно, с крыши «Мерседеса» речи толкает – а историю у нас все изучали, знают, как вожди с транспортных средств к народу обращались и к чему это привело. Демонстрации регулярно организует, а народ уже заскучал по демонстрациям. То в вытрезвитель
Горыныч тем временем призывал народ последовать его примеру: устроить массовое бракосочетание против произвола властей.
Кто-то из толпы крикнул, что таких женящихся надо бы по сумасшедшим домам распихать.
– У нас на всех сумасшедших домов не хватит!
– Это он верно заметил, – сказала Александра. – На то количество политиков, которое теперь развелось, точно не хватит. Хотя можно им детские сады выделить в связи с демографическим кризисом.
Горыныч наконец речь закончил, слез с крыши «Мерседеса», распахнул дверцу машины и объявил в матюгальник:
– Моя невеста! Встречайте!
Однако первым вылез Пьянчугин, который сидел сзади с дамами. Обычно свидетель садится вперед, но поскольку тут жених постоянно выскакивал для произнесения речей, то свидетель сидел сзади.
Пьянчугин в смокинге раскланялся толпе. Толпа временно смолкла, потом разразилась одновременно хохотом и свистом. Представители СМИ сунули Пьянчугину под нос несколько микрофонов с просьбой представиться. Он работает в школе учителем?
– Я разве похож на школьного учителя? – обиделся Пьянчугин. Я – банкир. – И назвал свой банк, в компьютерную сеть которого злоумышленники недавно запустили вирус.
– И вы поэтому из протеста женитесь? – спросила какая-то ехидная журналистка. – Или замуж выходите?
– Я – свидетель, – гордо объявил Пьянчугин. – А вот невеста!
Следующей вылезла Александра, по ходу надевая кокошник.
Собравшиеся на площади перед ЗАГСом опять притихли. Горыныча рядом с Александрой в кокошнике было вообще не видно. Александра решила немного повеселиться (в кои-то веки прославилась) и гаркнула (без матюгальника) свое любимое:
– Р-р-равняйсь! Смир-р-рно!
Видимо, многие журналисты и почти все пенсионеры успели послужить в армии.
– Вольно! – дала команду Александра.
Нахальная журналистка, ростом с одну ногу Александры (они рядом напоминали Моську и Слона), уточнила, не являлась ли уважаемая дама героиней недавних сюжетов, связанных с террористическим актом в Америке.
– Да. Террористический акт в Америке совершили мои ученицы, – кивнула Александра. – Я занималась их физической подготовкой.
– А замуж выходите в знак протеста против использования полученных у вас физических навыков во время террористических актов? Или использования их в Америке? Или неправильного использования?
– Девушка, хотите у меня на плече посидеть? –
И, не дожидаясь согласия журналистки, подхватила ее одной левой и подняла в воздух, потом водрузила себе на шею. Журналистка оказалась там с микрофоном. Хорошо, шнур был длинный, и оператору не пришлось прыгать.
– Тебя на себя не посажу, – сказала ему Александра. – Мужиков я себе на шею не сажаю.
– А как же известный политик? – Журналистка никак не хотела успокаиваться и на шее у Александры чувствовала себя вполне комфортно.
– Я к политику не имею никакого отношения, – молвила Александра.
– Но вы же выходите за него замуж? Или женитесь на нем?
– Не я. Вот невеста, – и Александра пошире открыла дверцу «Мерседеса». – Вылазь!
Вылезла Анечка с патронными лентами через грудь.
– Вообще-то это называется совращение несовершеннолетних, – заметил один парень-журналист. – Где родители ребенка?
– Вот! – Анечка гордо показала на Александру. – Я просто еще не выросла, как мама!
– А отец куда смотрит? – спросила нахальная журналистка, сидя у Александры на плечах.
– Отец руководит своим сегментом питерского рынка криминальных услуг, – вставил Горыныч, который явно был недоволен, что ему теперь уделяют мало внимания. – Отец крупный криминальный авторитет по кличке Кабан.
– Да какой папа кабан?! – воскликнула Анечка. – Он больше на зайца похож. Только толстого зайца.
Журналистка на этот раз чуть не свалилась с шеи Александры.
Наконец, без объявлений из «Мерседеса» вышла Светлана. Но на нее никто особого внимания не обратил. Остальные персонажи были гораздо интереснее и колоритнее. Однако Горыныч подхватил ее на руки и рявкнул в матюгальник:
– Расступись! Я жениться иду!
Народ расступился, журналисты принялись снимать и фотографировать Светлану. За Горынычем последовали Александра с журналисткой на шее и оператором под мышкой, Анечка, которая катила пулемет на веревочке, банкир Пьянчугин, приглашавший всех держать деньги в его банке, потом целая свора телохранителей и гости.
У дверей ЗАГСа их ждали с хлебом-солью и водкой. Выпили все, кроме Анечки и телохранителей. Сама процедура бракосочетания отняла не очень много времени. Последовавшая речь молодого мужа была гораздо дольше.
После окончания церемонии бракосочетания, при приближении к дверям ЗАГСа Анечка объявила, что хочет писать.
– Я вообще тоже хочу, – сказала Света. – Давай, муженек, ты выходи, толкай речи, а мы пока справим естественные надобности. Пошли, Саша!
Части телохранителей было велено остаться, чтобы потом проводить жену, свидетельницу и дочь свидетельницы к машине. Горыныч намеревался толкать речь опять с крыши, чтобы его было всем видно. Журналистка уже слезла с шеи Александры (так как путешествовать там не позволяли дверные проемы и потолки ЗАГСа), вручила микрофон оператору и велела подождать в коридоре. Сама отправилась с дамами в заведение, куда царь пешком ходил.