Три блудных сына
Шрифт:
Иван Шуйский и Василий Скопин, псковские воеводы, со стен города изучали позиции врага. Сила пришла несметная, расположилась правильным осадным лагерем, а войска все прибывали.
– Грамотно венгерец пушки ставит, – одобрительно заметил Скопин.
– Ничего, пусть ставит – погасим! Слава Богу, теперь есть чем, – ответил Шуйский. – Давненько так хорошо не готовились.
Внизу, у подножия стены, раздался шум какой-то невнятной возни. Воеводы прислушались.
– Пустите к воеводам! – надрывался дребезжащий старческий голос – Чего за руки хватаешь?! Счас как дам палкой в лоб!
– Не велено!
– Кем не велено?! У меня от самой
– Пропустить! – крикнул князь Василий Скопин.
На стену поднялся благообразный старик; лицо его, довольно хитрое, выглядывало из облака пушистой седины.
– Кто таков, чего шумишь? – спросил Скопин. Он по опыту знал, что человека, который настойчиво рвется к военачальнику во время вражеского нашествия, надо обязательно выслушать.
– Я? – удивленно развел руками старик. – Так местный я, Дорофей-кузнец, меня все тут знают! [126]
126
Рассказ Дорофея-кузнеца, как и другие свидетельства о чудесах, случившихся во время осады Пскова Стефаном Баторием, взят из летописи Псково-Печерского Свято-Успенского монастыря.
– А от какой это царицы у тебя приказ?
– От Самой Царицы Небесной! Явилась Матушка Заступница ночью, в луче света, на это самое место, а с ней святые угодники…
– Какие?
– Много… а среди них – Корнилий-игумен, которого царь убил, да наш Микула-свят. А приказала Матушка здесь пушки поставить, да метать из них ядра за холм… там король ихний свои шатры поставит.
– Когда поставит-то?
– А как учнут по стенам из пушек гвоздить, так почитай, и шатры стоят. Еще Она велела передать, что вон там, у башни Свинусской, супостаты стену до земли проломят, аккурат на день Ее рождества, чтоб, значит, вы готовы были. А в саму башню хорошо пороху заложить; поляки захватят ее, тут и рванем.
– Больше ничего не велела передать?
– Велела. Чтобы иконы Ее на стене поставили, молились – а уж Она поможет, не оставит.
Отобьемся! Все, я в кузню пошел, присматривать надо.
– Да подожди, старик, куда ты…
– Недосуг. Мое дело маленькое – передал, что велено, а вы уж как знаете… да! Вот еще что… Корнилий велел передать – за монастырь его не бойтесь, устоит. Теперь все, прощайте.
Старик исчез, а воеводы растерянно переглянулись.
– Что думаешь? – спросил князь Василий.
– Люди ночью видели столб света над стеной, разговоры такие ходят, – задумчиво проговорил князь Иван. – Надо же! Пушки поставить, пролом защищать, башню заминировать – командует нами Царица Небесная, Сама командует! Надо исполнять.
Седьмого сентября по стенам Пскова ударили вражеские пушки, но быстро замолчали: мощные орудия защитников города были заранее пристреляны по местности и легко «гасили» осадную артиллерию поляков. Баторию пришлось убирать пушки, устанавливать на новых позициях, увеличивать мощность зарядов, отчего одно орудие тут же и взорвалось, поубивав немцев-пушкарей. Наемники потребовали увеличения жалования, чем проделали изрядную дыру в королевской казне.
Король велел сконцентрировать огонь на ключевых направлениях обороны города и как можно скорее пробивать бреши. Когда рухнула часть стены у Свинусской башни, Баторий скомандовал общий штурм. Из отборной латной пехоты была сформирована
– Пали! – завопил стрелецкий голова Михаил Косицкий, и пятьсот стволов ударили огнем, как один. Городские ополченцы передавали стрельцам [127] заряженные пищали, и стрельба не прекращалась. Пороховой дым повис густыми облаками, но обученные стрельцы работали по близкой и неширокой цели; плотности огня хватало, чтобы завалить пролом вражескими трупами.
127
Стрельцы – первая в русской истории постоянная армия, создана при Иване Грозном.
Псковские ратники любовались непривычными красными кафтанами и четкими, слаженными движениями стрельцов.
– Надо же! Одинаковые, как горошины в стручке, и стреляют как один! – с восторгом говорил молодой ратник стоявшему рядом Дорофею-кузнецу. – Интересно, а бердышами [128] они также ладно работают?
– И бердышами, и саблями, – отвечал Дорофей. – Постоянное царево войско! Сотня таких «горошин» легко тысячу татар разгонит! А уж вояк вроде тебя, Митька, – без счету!
128
Бердыш – боевой топор с длинным серповидным лезвием, разновидность алебарды. Штатное вооружение русского стрельца.
– Да ну тебя, дед, – обиделся Митька. – За рогатину – спасибо, ладно сковал, а в бою ты меня еще не видел!
– Лестницы волокут! – закричал кто-то сверху. – Обатур на приступ полез! На стены, словене, все на стены!
В грохоте боя перестали различаться отдельные детали. Треск пищалей, звон сабель и палашей, истошные крики раненых… все перемешалось, только стрельцы продолжали держать строй перед проломом. Их спокойный, невозмутимый вид внушал защитникам Пскова уверенность в победе. Время от времени по городу прокатывалось:
– Что стрельцы?
– Стоят стрельцы! Живем, словене!
Когда Дорофей с Митькой вскарабкались на стену, несколько штурмовых лестниц уже зацепились железными крючьями.
– Навались!!! – кричал статный красивый воин ратникам, пытавшимся сбросить лестницу баграми.
– Погодь! – крикнул Дорофей, снял с пояса тяжелый молоток и двумя ловкими ударами сбил крючья со стены. – Вот теперь – навались!
Лестница легко пошла от стены, снаружи послышались крики отчаяния. Одна рука успела ухватиться за край, но Дорофей легонько стукнул ее молотком.
– Не замай! – назидательно сказал кузнец. – Не лезь во Псков! Богородица пускать не велела…
– Воюешь, старый? – красивый воин, командовавший ратниками, подошел поближе.
– Дык ведь… – начал было Дорофей и вдруг осекся. – Микула?! Ты же мертвый!
– Ну и что? Это не повод, чтобы от службы уклоняться!
– Помер ведь, а все насмешничаешь…
– Радуюсь, Дорофей. На тебя, на Митьку, внука твоего, на всех словен… всегда бы так! Но хватит болтать. Смотри, что на Свинусской башне делается!